Последовали бурные аплодисменты. Сталин:

— На Пленуме ЦК не нужны аплодисменты. Нужно решать вопросы без эмоций, по-деловому. А я прошу освободить меня от обязанностей Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР. Я уже стар. Бумаг не читаю. Изберите себе другого секретаря.

Встал маршал С. К. Тимошенко и пробасил:

— Товарищ Сталин, народ не поймет этого. Мы все как один избираем вас своим руководителем — Генеральным секретарем ЦК КПСС. Другого решения быть не может.

Все стоя поддержали его слова аплодисментами. Сталин постоял, глядя в зап, потом махнул рукой и сел.

Бессилие диктатора

Принято считать, будто в последние годы жизни Сталин обладал абсолютной властью. Ничего подобного не было ни тогда, ни раньше.

Он занимал ключевые посты в партии и правительстве, участвовал в обсуждении множества вопросов, пользовался огромным авторитетом. Его основные указания и рекомендации принимались к сведению и, чаще всего, исполнялись. Его имя стало культовым. Однако система власти в огромной державе нигде и никогда не концентрируется в одной личности, пусть даже столь уважаемой, прославленной и любимой (немало было у него и ненавистников).

Есть сказка дореволюционного публициста Власа Дорошевича, где говорится о добром китайском императоре, увидевшем из окна своего дворца, что во время дождя многие бедные люди ходят без зонтиков. Он дал распоряжение, чтобы с такой несправедливостью было покончено. И пока его приказ дошел до конкретных исполнителей, они приняли простое решение: рубить головы тем, кто выйдет в дождь без зонта. Так что в другой раз, глядя из окна своего дворца, добрый император с удовлетворением отметил, что нет ни одного человека, кто бы шел под дождем без зонтика.

Увы, сказка — всего лишь отражение действительности. Верховная власть лишь отдает распоряжения, а в дальнейшем слишком многое зависит от исполнителей, везде и всегда.

Конечно, Сталин создал систему, в которой для самоуправства местных начальников оставалось слишком мало возможностей. И это многих из них раздражало. В некоторых случаях они получали возможность расправиться со своими недругами или конкурентами. Со временем у них быстро росли материальные потребности. Но в любом случае большинство из них тяготилось суровой «опекой сверху».

Что же могло подвигнуть вождя на решение снять с себя обязанность быть Генеральным секретарем КПСС и даже отойти от непосредственного руководства страной?

Наивная и неумная хитрость, которую приписал ему Симонов (возможно, с чужих слов), далека от истины. Ни наивностью, ни глупостью Сталин не страдал. Любые даже значительно менее крупные, политические деятели чего-чего, а уж таких изъянов не имеют, ибо с ними в политике делать нечего. Подобные персонажи умеют притворяться глуповатыми, но это уже совсем иное дело.

Писатель Константин Симонов цепким взглядом заметил и четко запомнил то, что происходило на судьбоносном заседании ЦК партии. Но спустя многие годы анализировал все это не слишком проницательно. Приходится учитывать и то, что его книга «Глазами человека моего поколения» была издана после смерти автора, в период горбачевской перестройки, текст подготовил к печати другой человек.

У нас теперь есть возможность осмыслить события полувековой давности на основе жизненного опыта и, отчасти, дополнительных документов. А история последних двух десятилетий неопровержимо свидетельствует: советское общество не было столь монолитным, как провозглашали наши продажные идеологи, призывавшие строить коммунизм, а мечтавшие о личном благополучии.

В советском обществе зрела духовная эпидемия, поразившая в первую очередь наиболее привилегированные и материально обеспеченные слои общества. Это понимал Сталин. Однако в нем постоянно росло чувство бессилия в борьбе с этой разъедающей нашу страну напастью.