Выражение лица Мелиссы красноречиво говорило о том, что слова Эммы были для нее самой сладкой музыкой. Она все мгновенно обдумала, и оставалось только несколько неясных моментов.

— А что об этом подумает Пэт Паркер?

— Ты не должна беспокоиться на этот счет. Теперь я стою во главе киностудии, а она у нас работает. Пэт будет выполнять то, что я ей скажу, прости, что мы ей скажем. Если ей это не понравится — она всегда вольна уйти.

Мелисса довольно кивнула. Но оставался еще Латхам.

— А что он скажет по этому поводу? — задала последний вопрос актриса. Она задала его проформы ради, просто она любила ясность во всем.

— Дик Латхам дал мне карт-бланш. Я получила власть над всей киностудией. Он сам это мне обещал и сдержал слово, — разъяснила ей Эмма и рубанула воздух рукой.

— Что же, тогда мы сварим такое интересное кино, — прошептала Мелисса, и ее язычок томно облизал губы…

— Да-да… очень острое, очень сексуальное и откровенное кино, — поддакнула Эмма.

Мелисса засияла, приободрилась.

— В паре моих прежних работ мне приходилось сниматься в достаточно откровенных сценах. Так вот, тогда у меня возникало настоящее желание, которое многие принимали за мастерскую актерскую игру. Но я ведь не играла! Я сопереживала, и это помогло мне добиться впечатляющего результата. Эмма, ты понимаешь, о чем я говорю? Я и сейчас хочу свести актерскую игру к минимуму…

— Да, я отлично тебя понимаю и абсолютно согласна, что здесь как раз нужен минимум актерской игры и максимум жизненной правды.

— Не знаю только, согласится ли на это Тони, — слабо произнесла Мелисса, а сама в мыслях уже проигрывала будущую свою роль.

— Думаю, что согласится. Если… если правильно ему все преподнести. И я хочу, чтобы Пэт Паркер лично снимала все эти сцены. Вот это будет фейерверк!

— Ну да! И от этого она еще больше взбесится. Но мы будем непреклонны и не отступим. Мы всех победим! — восторженно произнесла Мелисса.

— Совершенно точно! — подтвердила Эмма. Сейчас они слились в гармонии. Они отлично понимали друг друга. Они подошли друг к другу, как ключ и замок. Их намертво связывала их любовь к Тони Валентино и их ненависть к нему.

— А у тебя, случайно, нет здесь другого экземпляра сценария, в который внесены правки? — тихо спросила Мелисса. — Я хотела бы взглянуть на них сегодня вечером.

Мелисса с трудом сдерживала охватившее ее трепетное ожидание чего-то волнующего. Эмма с удовольствием наблюдала за охваченной страстью актрисой. Она протянула Мелиссе папку с бумагами и сказала:

— Обрати внимание на первую страницу.

Эмма Гиннес проводила совещание. Она сидела лицом к залу, где собрались голливудские знаменитости первой величины, второй, третьей, ну и чуть поменьше. Все они сейчас были чересчур оживлены, расточали улыбки направо и налево и страшно боялись сказать какую-либо глупость или просто невпопад, отчего еще более возбуждались и нервничали. Исполнительный директор, толстый сорокалетний блондин, смотрелся как кандидат в реанимацию. Он был бледен как полотно и поминутно вытирал пот. Двое младших помощников, затянутых в кожаные пиджаки и кожаные брюки с серебряными цепями, старались привлечь к себе внимание нового босса, чтобы перестать наконец быть младшими помощниками. Сценарист был близок к обмороку, и для этого имелись все основания.