Иногда накатывало чувство беспомощности – она такая маленькая, а воды вокруг так много! Но Мальфрид гнала его прочь. Ни одна девка еще не утонула. Стыдно ей будет оказаться хуже всех.

И вот, когда берег был уже совсем перед глазами, ее опущенная нога наконец коснулась каменистого дна. Восхитительного твердого дна! Она доплыла! Она добралась! Мальфрид уже трясло от холода воды, но внутри рассветным багрянцем разливалось счастье. Как будто она родилась еще раз, заново подарила жизнь самой себе.

Мальфрид встала на ноги – вода покрывала ее по грудь. Течение толкало, стоять было трудно, и она побрела, стараясь сохранять равновесие. Она тяжело дышала, в груди теснило.

Между нею и берегом громоздились камыши, потом ивы – ее унесло далеко от того места, где легко пройти с берега к воде. Вот она вышла из воды по пояс, стараясь не упасть на скользких камнях. Мокрая рубашка с каждым шагом делалась тяжелее и сковывала движения.

По колено в воде, Мальфрид с трудом брела через камыши, стараясь не споткнуться и не рухнуть в тину. Ноги дрожали. Стволы и ветки старых ив стояли впереди стеной, но все же там был твердый берег, суша, и она стремилась к ней, больше не желая доверяться воде ради поисков более удобного места.

Из-за ветвей слышались голоса. Ее искали: кто-то переговаривался, двигался среди зарослей.

– Мальфи! Иди сюда! – донесся знакомый голос. – Я здесь! Мне нельзя заходить в воду, ты должна выбраться сама. Дойди до дерева, а здесь я тебя выволоку.

Оглянувшись на голос, Мальфрид наконец увидела Бера: он стоял на пологом стволе ивы, протиснувшись сквозь сучья.

– Держись за ветку! Возьмись за нее, и будет считаться, что ты выплыла!

Раздвигая руками камыши, Мальфрид сделала еще несколько шагов и уцепилась за опущенные в воду ветки ивы. Ноги скользили по камням, осока путалась в коленях. Река не хотела выпускать ее – точно как в песне, где коса девушки превращается в траву водяную. Мокрая рубашка казалась ледяной шкурой. Зато Мальфрид уже видела перед собой протянутую руку Бера и не отступила бы, пусть бы хоть сам Ящер сейчас поднялся из воды!

Вот наконец ее пальцы коснулись его руки. Бер крепко сжал ее запястье, подтянул к себе и помог встать на тот же ствол. Обхватил одной рукой, другой держась за дерево, чтобы они вместе не свалились в воду обратно. Хотя теперь, когда она уже коснулась ногой суши, это стало неважно.

Вода потоками лилась с ее рубахи и косы – возвращалась в реку, бессильная утянуть за собой ускользнувшую жертву.

– Ты намокнешь! – выдохнула Мальфрид, цепляясь за плечи Бера обеими руками.

– Плевать. Пробирайся.

Бер отступил назад, давая ей пройти, и потянул за собой.

Цепляясь за ветки, она пошла по стволу, опасаясь, как бы мокрые ноги не соскользнули.

Но вот и земля! Влажная, топкая, это все же была твердая земля. Мальфрид спрыгнула со ствола, приминая тонкие ветки. Бер снова обнял ее и замер, обессилев от громадного облегчения. Несколько мгновений, пока их никто не видит, она, ускользнувшая от Волхова, принадлежала только ему.

– Ну я теперь и русалка! – Мальфрид прижалась лбом к его плечу, стараясь отдышаться, потом подняла голову. – Мокрая, холодная и вся в тине…

– Ты и на вкус как русалка. – Бер поцеловал ее в холодные губы, пахнущие речной водой. – Пойдем. Переоденешься, пока не простыла.

Бер выпустил ее из объятий и повел за собой. Для нее заранее привезли из дома сменную рубаху, девушки принесли с причала поневу и все прочее. Спрятавшись за ивами, Мальфрид переменила сорочку, оделась, отжала косу, завернулась в теплый платок и вышла к людям.