Нина проявила мудрость и не препятствовала общению сына с отцом. И почти не ревновала, когда Максим приезжал из очередной поездки к отцу и рассказывал, что папа снова женился. Что скоро у него, Макса, будет брат или сестра. Простила. В конце концов простила. А потом и у нее самой случились перемены в жизни.

Переменам способствовал фирменный питерский гололёд, усталость и сумка с тетрадками с домашним заданием. Нина Фёдоровна поскользнулась, пыталась удержать равновесие, не выпуская из рук сумку. Почти упала, но была спасена от падения. Высокий рост, широкие плечи, обветренное лицо с резкими чертами и капитанские погоны. Спустя более чем пятнадцать лет Нина снова влюбилась. И снова с первого взгляда.

Михаил Андреевич Горенко, майор погранвойск, вдовец, один воспитывающий дочку Светлану и оказавшийся по случаю в Питере в командировке – вот кем оказался второй избранник Нины. Его ответные чувства и планы были по-военному просты. Жениться – и к нему, в Забайкалье. Всё упёрлось в одно. В шестнадцатилетнего Макса.

Поэтому случилась самая настоящая битва характеров и упрямств.

Максу понравился дядя Миша, будущий супруг матери. Он был нормальный мужик и даже не предпринимал попыток воспитывать уже взрослого, по его понятиям, парня. За что Макс был ему весьма благодарен. Но будущие супруги Горенко вознамерились забрать его с собой, против чего Макс возражал категорически. Потом подключился отец и заявил, что готов забрать сына к себе. Мальчику всё равно через год поступать, Варшавский университет – очень уважаемое учебное заведение, а польский, который Макс и так знал уже неплохо, за год можно еще лучше подтянуть. Взрослые спорили месяц. А потом Макс заявил, что лично он с места никуда не тронется. Ему шестнадцать, и он в состоянии сам принимать решения. Он остаётся в Питере, окончит школу и поступит здесь же в вуз. А если родители – оба! – не собираются поддержать его в этом решении, прежде всего финансово – он всё равно не уедет. Бросит школу, пойдёт работать дворником или грузчиком. Но из Питера не уедет.

У троих взрослых не получилось переспорить одного упрямого подростка. Так в шестнадцать Макс остался один в двухкомнатной квартире на Васильевском. Нет, за ним присматривала тётка – сестра матери. Тётя Галя даже высказывала намерение переехать на время жить на Васильевский, но две кошки и тойтерьер не позволили. И Макс был этому очень рад. Тётка периодически наезжала – с готовкой, стиркой, генеральными уборками и просто проверками по поручению сестры. К концу первого курса Макс убедил всех окончательно и бесповоротно, что способен жить самостоятельно и без контроля со стороны взрослых тёть. И ни разу потом не дал повода усомниться в собственной благонадёжности.

И, наверное, это было просто счастливой случайностью, что ни мать, ни тётка так и не узнали о трех вызовах милиции по поводу шума из-за слишком буйных вечеринок. О забытом включённом утюге, из-за которого едва не случился пожар. О потопе в ванной. О забившемся унитазе, потому что какой-то умник из гостей вывалил туда… В общем, даже для унитаза это оказалось неожиданно и «неперевариваемо». О гостивших у Макса днями и даже неделями друзьях. И подругах.

К четвёртому курсу Макс переболел собственной свободой и вседозволенностью. Постепенно сошли на нет буйные студенческие гулянки, истончился поток весёлых девушек самых разных форм и расцветок. Квартира стала приобретать все более и более цивилизованный вид.

– Я правильно поняла… – За время рассказа Макса кофе успел остыть. – Что ты с шестнадцати жил один?

– Угу, – Мáлыш махнул рукой официанту.