– Мне нужно вернуться, – Макс медленно выдохнул. – Расплатиться. Взять вещи.

– А ты вернёшься?

– Обязательно.

– Обещаешь? – Она снова взяла его за полочку рубашки. – Ты, правда, вернёшься? Обещаешь?

Это было бы смешно. Если бы ее близость на него так не действовала. Вопреки всему, и неправильно – действовала.

– Обещаю, – вздохнул Макс. – А теперь, Кирюша, будь хорошей девочкой и садись в машину.

Она доверчиво кивнула и отпустила его рубашку. Садясь в машину, не вписалась макушкой, но, кажется, не заметила. Макс наклонился к дверце.

– Сидеть тихо и ждать меня. Телефон отключить. Задача ясна?

– Так точно! – радостно кивнула Кира. – Ты только приходи быстрее, ладно?

Какая-то детская вера в ее глазах просто сбивала с ног. Макс резко кивнул и хлопнул дверцей.

В ресторане первым делом нашёл взглядом стол Козикова. Влад еще разговаривал по телефону. Вот и славно. Макс направился к барной стойке и попросил счёт. Всё складывается удачно. Еще бы Кира Артуровна, и в самом деле, побыла немного хорошей и послушной девочкой.

Кира старательно исполняла роль хорошей девочки примерно треть дороги. А потом вдруг выдала:

– Мне плохо.

– В каком смысле? – Макс на секунду оторвался от дороги. – Как плохо?

– Сильно плохо, – прохрипела Кира. – Сейчас стошнит.

Взвизгнув тормозами, золотисто-бежевый «вольво» прижался к обочине. Резко открылась пассажирская дверца. Макс понял, что успел. Хотя… Как на это посмотреть. Сквозь лобовое стекло на него укоризненно взирал лес колоннады Казанского. Чуть ближе была остановка. А в ней – люди, которые тоже с неодобрением смотрели на то, как из остановившейся машины прямо на поребрик тошнит девушка. «А еще называемся культурной столицей» – явственно читалось на лице пожилой женщины с большим пакетом. Ну, а что делать, если так обстоятельства сложились? Макс упёрся лбом в руль, чтобы не смотреть на укоризненный Казанский. В голову пришла парадоксальная мысль: что если бы Кира уехала с Владом, то сейчас это была бы его головная боль. И секс бы Козикову вряд ли обломился. Мысль показалась Максу не очень-то благородной, и он прогнал ее прочь. И тут снова стукнула дверца.

– Ты всё? – Он повернул голову.

Кира была бледной. Тыльной стороной ладони вытирала губы и молчала. Чёрт! Салфетки. Он перегнулся, открыл бардачок и протянул ей пачку влажных салфеток.

– Держи.

Она принялась вытирать – лицо, руки, яростно, с остервенением. Замялась, не зная, куда деть использованные салфетки.

– На пол бросай. В ноги. Потом уберу.

– Хорошо. – Кира вздохнула. – Спасибо. Извини.

– Ничего. Ты как? Не тошнит больше?

– Не знаю, – Кира вздохнула. – Голова кружится.

Макс вспомнил вдруг, что Янку иногда укачивало в машине. И что она какой-то спрей возила, чтобы не мутило дорогой.

– Погоди. – Он снова полез в бардачок. Пошарил там. – Ага! Есть. Держи.

– Что это?

– Спрей. Надо побрызгать, – Макс наглядно пшикнул в сторону. – От тошноты помогает. Какие-то эфирные масла в нем, что ли.

В салоне запахло приятно и свежо – цветущим лугом. Кира потянула носом.

– Кла-а-а-сс…

– Держи. – Он втиснул ей в ладонь маленький баллончик. – Если что – брызгай. Я поеду.