Вася так и прилип к чёрному, лакированному ящичку. Крутил винты, менял настройку, ловил одну станцию за другой, и лицо его растягивалось в блаженной улыбке.

— Хорош! Хорош транзистор! Вот такой и делайте. Дедушка будет доволен.

— Слушай, Вася, — вдруг с решительным видом подступил к нему красный следопыт Саша Синицын. — А твой дедушка в самом деле Семён Иванович Печкин? Так его всегда и звали? И это без выдумки, без подвоха?

— В самом деле, — признался Вася, озадаченный столь неожиданным вопросом. — Всю жизнь так и звался. Хоть по паспорту проверьте. А ещё у него кличка есть: Семён Ходкий.

— Вот-вот, Семён Ходкий. Так и в воспоминаниях сказано, — вслух подумал Саша, переглядываясь с Юрой. — Значит, всё сходится в точности. Спасибо тебе. Ты молодец. Прими самую горячую благодарность от наших красных следопытов.

— Ка… кую… благодарность? — От удивления Вася начал даже заикаться.

— Понимаешь… — принялся объяснять Саша. — Это ведь очень здорово, что ты нам письмо прислал от имени своего дедушки. Это прямо находка для наших красных следопытов. Ты знаешь, какой человек твой дедушка?

Вася пожал плечами:

— Ну, какой человек… самый обыкновенный…

— Ничего ты не понимаешь, — отмахнулся Саша. — Да Семён Иванович настоящий ветеран, знаменитость… сама живая история.

И он рассказал, как красные следопыты при Доме пионеров уже давно занимаются поисками зачинателей колхозного движения в их округе. В архивах и краеведческом музее им уже удалось обнаружить немало интересных документов, а в городе и деревнях найти живых людей и записать их воспоминания о том, как создавались первые сельскохозяйственные артели и коммуны.

Одним из таких людей оказался рабочий завода «Красный металлист» Степан Васильевич Синицын, Сашин дедушка. В двадцатые годы Степан Васильевич был послан от завода в пригородную деревню Ольховку помогать крестьянам строить коммуну. Там он познакомился и подружился с молодым парнем Семёном Печкиным. Они вместе воевали за коммуну, были ходоками в столицу, получили первый трактор, вместе пахали на нём. Вот тогда их и прозвали Степан Ходкий да Семён Ходкий.

— Это тебе всё дедушка рассказал? — нетерпеливо спросил Вася.

— Нет, — запнулся Саша. — Дедушку я не помню… Он погиб ещё в двадцатые годы… Его кулаки убили. Обо всём этом нам, следопытам, бабушка рассказала: она вместе с дедушкой в коммуне жила. От неё же мы и про Семёна Ивановича Печкина узнали — первого тракториста в коммуне. Стали его искать, долго искали. Печкиных в районе много, и мы всё не на того попадали. Ведь Семён Иванович раньше не в Ольховке жил, а в другой деревне. И вдруг ты нам письмо от его имени присылаешь. И адрес. Вот мы и здесь.

Вася ничего не понимал. Его тихий, неприметный дедушка — и вдруг… знаменитый ветеран колхоза.

— Да нет… Это, наверное, не он. Другой какой-нибудь Печкин, — покачал головой Вася. — У нас в деревне Печкиных хоть пруд пруди.

— Но ты же сам сказал: у дедушки кличка есть — Семён Ходкий. А в воспоминаниях Семён Ходкий то и дело упоминается. Да и вообще у вас не просто семья, а настоящая колхозная династия, — сказал Юра. — Дед — тракторист, ветеран колхоза, мать — доярка, отец был известным бригадиром-полеводом.

У Васи вспыхнули было узкие глазки, но тут же он нахмурился, чтобы не выдать охватившего его ликования.