Не зная, в какую сторону деревни пойти, они остановили пробегавшую мимо девчушку и спросили, где проживает дедушка Печкин.

— А какой Печкин? — Девочка с любопытством оглядывала незнакомых мальчишек. — У нас Печкиных много. И молодые есть, и старые, и средних лет…

— Самый, самый старый… Наверное, пенсионер-инвалид, — пояснил высокий стриженый паренёк. — Зовут Сёменом Ивановичем. У него ещё внук есть, Вася, кажется.

— А-а, так это дедушка Печкин, — первой догадалась девочка. — Ещё его у нас Ходким кличут. Он за прудом живёт, на горушке. А вон и его внук футбол гоняет. — И она показала на зелёную лужайку под пригорком, где среди ватаги босоногих малышей ошалело метался приземистый, распаренный мальчишка в майке и засученных по колено штанах.

Он кричал, размахивал руками, требовал, чтобы пасовали только на него, и, захватив облезлый, спущенный до половины мяч, мчался к воротам противника, всё сбивая и сокрушая на своём пути.

— Познакомь нас с Васей, пожалуйста, — попросил стриженый.

— Васька… Печкин! Иди сюда! Приехали к вам! — закричала девочка, но тот ничего не слышал. — Вот оглашенный! Теперь не дозовешься, — развела она руками и остановила пробегавшего мимо конопатого мальчишку в длинных холщовых трусах, самодельных бутсах и наколенниках, сделанных из кусков автомобильной шины. — Слышь, Пахомов, позови своего дружка. Видишь, к его дедушке из города приехали.

— Нельзя, тренировка у нас, — отмахнулся Пахомов, но, взглянув на незнакомых мальчишек, задержался. Одеты они были в клетчатые ковбойки, куртки на «молниях»; на груди одного какой-то чёрный ящичек, другой держит в руке фотоаппарат «Зоркий». — Снимать будете, да? — заинтересовался Пахомов.

— Возможно, — кивнул стриженый.

— Тогда сейчас, — согласился Пахомов и побежал к футбольной площадке.

Выждав, когда Васька Печкин растолкал малышей и пушечным ударом забил мяч в ворота противника, он схватил приятеля за руку, оттащил в сторону и торопливо сообщил, что к его дедушке приехали из города какие-то ребята.

— С фотоаппаратом… Говорят, снимать будут…

— Кого снимать? Дедушку? Это ради чего?.. — удивился Васька и обернулся через плечо: к футбольной площадке действительно подходили двое незнакомых мальчишек.

— Не знаю, — пожал плечами Пахомов. — Так мне Зойка сказала.

— «Зойка сказала»! — передразнил Вася приятеля, зная его страсть всегда первым сообщать новости. — Слышал звон, да не знаешь, откуда он.

Всё же и без того распаренному Ваське стало ещё жарче. Он стащил майку и вытер взмокшую грудь и спину. Неужели эти ребята в самом деле приехали из города? Но зачем? Может быть, по тому самому письму, которое он написал в Дом пионеров от имени дедушки? Наверное, ребята хотят повидать его, о чём-то расспросить, что-то узнать. Но при чём здесь фотоаппарат, зачем приезжие собираются снимать дедушку?

Нет, Васька ничего не понимал. А городские ребята были всё ближе и ближе.

Что же всё-таки делать? Сейчас приехавшие, наверное, попросят пригласить их в дом, познакомить с дедушкой.

Хорошо ещё, что тот уехал в дом отдыха и они не могут встретиться с глазу на глаз с «прикованным к постели» Сёменом Ивановичем, как Васька расписал в письме.

«Прямо-таки повезло, — облегчённо вздохнул он. — Вовремя дедушка уехал».

А вдруг дома окажутся мать или сестрёнка Анка? Тогда уж шила в мешке не утаишь, всё откроется, всё вылезет наружу.