|
В трубке слышался скрип, треск и завывания, связь была такая ненадежная, как будто Сверчково действительно на Луне. Преодолевая помехи и крича так, что его, наверное, можно было расслышать в Сверчкове и без телефона, Василий сообщил престарелому Ромео, что Нина Арнольдовна приняла судьбоносное решение и согласилась переехать в Сверчково на жительство, пока хотя бы временно, но только забрать ее нужно немедленно, пока не передумала.
— Понял! — прокричал в трубку верный Петр Степанович. — Выезжаю! Мамочка тихо всхлипывала на диване. Она не хотела ехать к свиньям, но садиться в тюрьму тоже не хотела.
— А вдруг это милиция? Василий выглянул в глазок и загремел замками. Дверь распахнулась, и дом наполнился запахами поля и хлева. Громко топая сапогами, появился Петр Степанович. Деловито оглядев приготовленные мамочкой чемоданы, он покачал головой и пробормотал себе под нос: — И зачем в деревне столько барахла… Однако спорить не стал, подхватил чемоданы и понес их к своему «уазику», оставленному возле подъезда. Василий шел следом с большой спортивной сумкой, мамочка замыкала шествие, вытирая глаза кружевным платочком. В руке у нее был пакет с теми вещами, которые не поместились в чемоданы и сумку. Из этого пакета торчали ее любимые домашние тапочки в виде розовых мышей с черными носиками. Увидев эти тапочки, Петр Степанович хмыкнул. Он представил, как Нина в этих тапочках хозяйничает в свинарнике, но промолчал, решив, что спорить с женщиной бесполезно и жизнь сама внесет свои коррективы. Василий помахал рукой, и заляпанный грязью «уазик» помчался в сторону Мурманского шоссе. Мамочка провожала тоскливым взглядом уплывающие за окном огни ночного города. Петр Степанович по-хозяйски укрыл ее колени прихваченным на всякий случай выцветшим байковым одеялом и проговорил: — Нина, радость-то у нас какая! Матильда выздоровела! — Какая Матильда? — Как какая? Лучшая моя свиноматка белой степной породы! И уже к хряку ее возили, так что она теперь супоросая! — Какая? — в тихом ужасе переспросила Нина Арнольдовна. Ей почему-то представилось, что у этой свиньи Матильды, которую она еще ни разу не видела, но уже ненавидела всем своим сердцем, выросли ветвистые рога. — Беременная, — терпеливо пояснил Петр Степанович для своей необразованной спутницы.
Люся ждала его в прихожей. Когда Вася закрыл за собой дверь, она потянулась всем телом. Глаза ее плотоядно блеснули. Этот мужчина теперь принадлежал ей. Он стал ее бес спорной, неотъемлемой частной собственностью. Конечно, у него были недостатки — не очень молод, полноват, к тому же вор и брачный аферист, но зато он ее собственный мужчина! Люся облизнула губы кончиком языка и промурлыкала: — Ну, Васенька, начинается наша семейная жизнь!
— Это что у тебя такое? — подозрительно осведомился Маркиз. — Подарок, — ответила Лола самым умильным тоном, — тебе подарок, Ленечка! " — Подарок? — Леня на всякий случай попятился. — Что еще за подарок? И по какому, интересно, поводу? День рождения у меня еще не скоро, Новый год тоже… — Неужели обязательно нужен повод, чтобы сделать подарок близкому человеку! — с пафосом воскликнула Лола, решительно проходя в глубь квартиры. — Мне просто захотелось тебя порадовать, и я решила сделать тебе подарок! И потом, мне показалось, что тебе это должно понравиться… — Ну-ка, покажи, что у тебя там! — Картина! — Лола начала разворачивать бумагу. — Только обещай мне, что повесишь ее у себя в комнате и будешь любоваться ею каждый день! Она развернула картину и поднесла к свету. |
