– Это обман, – сказал Лоренц. Он слегка пыхтел под грузом кофе-машины. – Могу я пройти? Эта штука весит тонну!

– Пожалуйста, – сказала я и посторонилась. Очевидно, машина была для меня. – Входите же, Пэрис. Какое, кстати, э-э-э, интересное имя. Ваши родители американцы?

– Я получил самолёт «Лего», а Нелли – цепочку с розовым сердечком. А тебе папа привёз кофе-машину, мама.

– Она сама это видит, – сказал Лоренц.

– Дорог не подарок, дорога любовь, – ответила я.

– Моя мать американка, – сказала Пэрис. – Отец наполовину француз, наполовину немец.

– Она выросла в трёхязычной среде, – объяснила Нелли. – Её сестру зовут Венеция, и она тоже модель. Знаешь, сколько зарабатывают модели, мама? Больше, чем папа.

– Но только если очень повезёт, – сказала Пэрис. – Большинство моделей живут в жалких апартаментах, не едят ничего, кроме обезжиренного йогурта и ананаса и толкаются на дурацких вечеринках, чтобы подцепить известного гонщика, графа или артиста и перестать работать моделью, пока её не выбросили на улицу.

– И кроме того они все нюхают кокаин, – добавил Лоренц. – И тошнят после каждого приёма пищи.

– Не беспокойся, я ведь не сказала, что собираюсь стать моделью, – заявила Нелли.

– Меня вытошнило в Макдональдсе, – сказал Юлиус мне в шею.

– Ах, Нелли, ты забыла, что он не переносит майонез?

– Нет, я не забыла. Папа забыл.

– А ты ему не сказала!

Нелли пожала плечами.

– Я же не воспитательница. Но я ему сказала. Потом.

– Дети не виноваты, – сказала Пэрис, гладя Юлиуса по голове. – Отец должен такое знать! У Юлиуса локоны тоже от тебя, Констанца?

– Я думал, что его тошнит от кетчупа, – заявил Лоренц. – От кетчупа и сливок. – Если я эту тяжесть сейчас куда-нибудь не поставлю, я получу растяжение связок. Ну, куда её?

– В кухню. Его тошнит от майонеза и свёклы, – сказала я. – От сливок у него понос. Неужели это так трудно запомнить?

– Лучше всего составь мне список, – сказала мне Пэрис. – Список всех важных вещей в отношении детей. Мы повесим его дома, Лоренц выучит его наизусть, я буду его спрашивать.

– Пэрис может решать и мои задачи, а папа нет, – сказала Нелли. – А ещё говорят, что модели тупые, как пробка.

– По сравнению со многими моими коллегами пробка – действительно большая умница, – откликнулась Пэрис. – Но у меня всегда была пятёрка по математике. А у тебя, Лоренц?

Лоренц предпочёл не отвечать на этот вопрос.

– Что здесь произошло? – воскликнул Лоренц. Он ожидал увидеть отвратительную узкую кишку красного дерева и сейчас ошеломлённо стоял перед созданным нами небесно-голубым чудом, освещённым уходящим солнцем.

– Ты и стенку продала на eBay? – спросил Лоренц.

Я чуть не лопалась от гордости.

– Выглядит действительно хорошо, – сказала Нелли. Это прозвучало несколько удивлённо. – Совершенно не так, как будто она сделана своими руками.

– Какая прекрасная кухня, – вскричала Пэрис. – Разве она не восхитительна, Лоренц? Такая яркая, но тем не менее простая. А Лоренц сказал, что у тебя нет вкуса.

– О вкусах, как известно, не спорят, – сказал Лоренц. – А здесь, кстати, дом моих родителей.

– Да, но его больше не узнать, – ответила я. – Только в ванной. Локоны у Юлиуса, кстати, от семьи Лоренца, у нас у всех прямые волосы. У Лоренца тоже, но у его матери были кудри. Наследование иногда переходит через поколение.