Нелли глубоко вдохнула. Ну, сейчас заорёт. Что она вынуждена жить в этой вонючей дыре и спать под плакатом с АББой, и что её жизнь и без пылесоса один сплошной кошмар, и что я во всём виновата, я, кукушкина мать, и больше никто.

– Ну хорошо, – сказала Нелли. – Но только в гостиной, потом я уйду.

– Согласна, – сказала я, пытаясь спрятать своё ошеломление. И на всякий случай добавила "В виде исключения".

Пока Нелли пылесосила, мы с Мими занялись одёжным шкафом бабушки Вильмы. Невероятно, сколько тут собралось всего за многие десятилетия. Мими организовала две кучи: одну для старья, другую для eBay. Хотя я ей не верила, но Мими заверила меня, что такие вещи бабушки Вильмы, как меховые капоры, полусапожки из кроличьего меха, все туфли и старинные сумочки уйдут по сенсационной цене. Чем дальше мы вгрызались в глубины шкафа, тем больше энтузиазма выказывала Мими.

– Сейчас мы действительно вышли на семидесятые годы, – вскричала она, потрясая ужасной полосатой блузкой. Чем старше были предметы одежды, тем меньше они становились. В семидесятых годах бабушка Вильма носила 46 размер. Блузка была скроена так прилегающе, что она, наверное, сидела на бабушке Вильме, как вторая кожа. – Разве она не великолепна? За неё я буду бороться не только из-за проформы.

– Ты не хочешь взять её себе прямо сейчас? – Я вряд ли могла много получить за шмотки из семидесятых – наверное, я так думала потому, что моя мать в восьмидесятых годах заставляла меня носить вещи моей кузины из семидесятых. С меня достаточно, мне не хотелось переживать ещё один ренессанс одежды семидесятых.

Мими очень обрадовалась.

– Мама! – крикнула снизу Нелли. – Этот чёртов пылесос сломался! Я уже третий раз пылесошу эту мёртвую муху на полу, но она всё не убирается!

– Может быть, мешок для пыли переполнился? – спросила я. Ответом было молчание. Наверное, Нелли впервые слышала слова "мешок для пыли". Ей нужна была моя помощь, чтобы открыть пылесос. Я была права: мешок был так забит, что он почти лопался, когда мы извлекали его из пылесоса.

– То есть это мешок для пыли, – сказала Нелли почти торжественно.

– Я такого никогда не видела, – заметила Мими.

– Может быть, они так выглядят, когда умирают от старости, – сказала я. Другого мешка мы нигде не могли найти, хотя обыскали весь чулан бабушки Вильмы. Мы нашли только пустой, пожелтевший пакет с надписью: "СМ 12. Для гигиены в домашнем хозяйстве".

– Садо-мазо-мешок для пыли, – сказала Мими. – Зато гигиенический.

– Н-да, значит, надо купить новые, – заметила я.

– Н-да, значит, я продолжу пылесосить завтра, – сказала Нелли.

– Нет, – ответила я. Раз проявив твёрдость, я не хотела так быстро отступать. – Ты можешь быстренько сбегать и купить мешки в магазине. Без пылесоса нам никуда. И купи ещё йогуртов, пожалуйста.

Я не знала, дело было в присутствии Мими или в ядовитых парах жидкости от плесени, но, во всяком случае, Нелли и сейчас не впала в истерику. Глядя несколько мрачно, она с моими последними деньгами отправилась в супермаркет.

Из чистого ошеломления я выпила ещё бокал шампанского. Что случилось с моим ребёнком?

– Пей, это расслабляет, – сказала Мими. – Я поставила в холодильник ещё одну бутылку. И у нас есть ещё малиновая настойка.

– Так низко я не паду, – заверила я, пригубливая шампанское. Алкоголь действительно расслабил меня. Совершенно расслабленная, я замочила в раковине лилово-оранжево-бежево-коричневое полиэстровое платье с капюшоном, потому что "когда его выстираешь и погладишь, оно уйдёт за целое состояние", сказала Мими.

Платье, видимо, никогда не стирали, такие вещи не стирают, их вывешивают для проветривания на улицу, во всяком случае, так делали в семидесятые.