— Может, и нужна, — преспокойненько отпарировала Нинон, — такие события происходят, что только на вас и надежда…

Пока они перебрасывались подобными репликами, я чувствовала себя последней идиоткой, потому что ровным счетом ничего не понимала. Я тихо паниковала, а Нинон на самом что ни на есть голубом глазу соврала, что мы заглядывали в банкирские окна только потому, что нам послышались «подозрительные звуки».

— Ворота были открыты, вот мы и пошли посмотреть, вдруг, думаем, кто залез, пока хозяина нет.

— Да? — задумчиво переспросил милиционер. — Но дверь опечатана, и пломба вроде бы не нарушена…

— Опечатана? — очень натурально «удивилась» Нинон, будто не она еще десять минут назад подробно изучала печать на двери банкирского особняка.

— Конечно, — подтвердил милиционер и обронил:

— Ладно, я сейчас посмотрю… — С этими словами он прильнул к окну, на котором мы с Нинон недавно висели, постоял так немного, после чего отправился к следующему.

Воспользовавшись заминкой, я дернула Нинон за рукав и прошипела:

— Ты что, его знаешь?

Нинон ответила трагическим шепотом:

— Это наш местный Анискин… Ну, участковый.

Местный Анискин обошел вокруг дома и вернулся к нам, деловито сообщив:

— Все в порядке, ничего подозрительного…

— Вот и слава богу, — обрадовалась Нинон, — а то, сами посудите, каково нам здесь после всего… Это же страх, сплошной страх, один труп, второй… Ой, кстати, вы не знаете, они случайно не это… не взаимосвязаны?

— Кто? — не понял милиционер или сделал вид, что не понял.

— Ну… Остроглазова и тот труп, который недавно нашли возле платформы?

— В каком смысле? — Местный Анискин, кажется, не отличался особенной сообразительностью.

Нинон поежилась:

— А если это все-таки дело рук маньяка, а подозревают Остроглазова?

Участковый снял фуражку, сунул ее под мышку, в компанию к папке, достал из кармана платок и протер им довольно изрядную при его моложавости лысину. Делал он это неспешно и обстоятельно, затем так же неспешно и обстоятельно вернул фуражку на прежнее место и изрек:

— Начнем с того, что это не мое дело, но, насколько я знаю, версии разрабатываются самые разные, и ни на одной из них следствие пока еще не остановилось. Как говорится, все только начинается. Что до маньяка, мое мнение такое — не стоит сеять панику раньше времени. А то у нас сейчас модно стало, чуть что — маньяк, маньяк… Муж жене по пьяной лавке фонарь под глазом посадил — уже маньяк.

Тон у местного Анискина был такой назидательный, что мы с Нинон виновато потупились, будто отпетые двоечники на ковре у завуча, а тот продолжал усердно вправлять нам мозги:

— Маньяки — это вообще не наша компетенция, ими Генпрокуратура занимается. Сочтут они, что тут не обошлось без какого-нибудь Чикатило, им и карты в руки, а пока, уважаемые барышни, сохраняйте спокойствие и не поддавайтесь на провокации.

Ну и зануда этот местный Анискин, доложу я вам!

— Хорошо, как скажете, — безропотно согласилась Нинон и, схватив меня за локоть, подтолкнула к калитке.

Мы уже были за воротами, когда вдогонку нам полетело:

— А за бдительность выражаю благодарность и наперед на вас надеюсь. Если вдруг заметите что-нибудь подозрительное, сразу же ставьте в известность меня или следователя Проскурякова.