— А ты можешь? — Манька нетерпеливо запрыгала на одной ноге. Несчастный птенец трясся в ее руке безвольным комочком.

— Мария, — Ба глянула на Маньку поверх очков, — ты соображаешь, что говоришь?

Манька вылупила глаза. Потом надула щеки.

— А если напоить его молоком? — пискнула я.

Ба вздернула от удивления брови.

— Где это слыхано, чтобы птица кормила молоком? Ты хоть у одной птицы видела грудь?

— Видела! — Я решила пойти ва-банк. — У птицы гарпии, например, большая женская грудь. Я сама видела. В книге про античных богов.

Ба вспотела лицом.

— Так сходи к своей знакомой птице гарпии и попроси ее покормить этого дохлика большой женской грудью, понятно? — рявкнула она.

Мы молча переглянулись. Манька еще раз ткнула птенца. Он слабо зашевелился. Она положила его на краешек стола и погладила по голенькой спинке.

— Горе мое луковое, — прошептала умиленно. — Ба, мы можем его хлебными крошками накормить! — вдруг осенило Маньку. — И напоить водой из пипетки можем! Ты только дай нам крошек, Ба! И покажи, где пипетка, которой ты мне в ухо закапывала эту ужасную черную жидкость, помнишь? А еще мы, например, можем его искупать. Набрать в мисочку теплой воды, побултыхать его там и уложить спать, накрыв платочком.

Ба простонала. Но Манюня ничего не слышала, Манюню несло.

— А если у него вдруг случится заворот кишок, мы пипеткой поставим ему клизму, — у Маньки раскраснелись от волнения щеки, — ты ведь нам поможешь, Ба? Хотя не надо помогать, мы сами разберемся.

По окаменевшей спине Ба можно было догадаться, что сейчас случится непоправимое, но Манька этого не замечала, она была увлечена своими мыслями.

— Вот если бы ты еще умела мух ловить, — мечтательно протянула она, — или хотя бы мошек, а, Ба?

Ба со словами: «Да что же это такое!» — стремительно повернулась и с легким хрустом свернула птенцу шею.

— Вот теперь можете его хоронить со всеми почестями, — выдохнула она, не обращая внимания на наши вытянувшиеся лица. — Я даже готова вам на эту церемонию уступить железную баночку из-под индийского чая! Потому что лучше я его прямо сейчас убью, чем вы потом замучаете до смерти своими экспериментами!

Мы, потрясенные, в гробовом молчании забрали трупик птенца и пошли хоронить его на задний двор. Выкопали маленькую ямку под грушей, положили туда тельце и присыпали землей. Постояли какое-то время понуро над могилкой.

— Надо будет откопать его завтра и посмотреть, улетела его душа или еще ТЕПЛИТСЯ В ГРУДИ, — задумчиво протянула Манька.

— Ты чего? — возмутилась я. — Какое там теплится, он ведь умер!

— Ну ты же слышала, как Ба рассказывала про гойские выкрутасы Иисуса с воскрешением? — Манька сорвала с ветки листик и намотала его на палец. — Может, это птичий Христос?

Мы в задумчивости уставились на могилку. Потом, как по команде, подобрали два деревянных прутика, сложили крест-накрест, обмотали травами, чтобы крестик не распался, и воткнули в одинокий холмик.

Автор приносит извинения своим замечательным читателям за богохульство. Автор сама является христианкой, правда, достаточно раздолбайского разлива, ну да ладно.

В оправдание Ба автор текста может сказать, что с богом у нее были весьма непростые, продиктованные тяжелым детством и юностью, отношения. Ба принадлежала к одной из основных авраамистических религий и считала себя вправе с одинаковым остервенением костерить святых всех религий подряд.

Все претензии просьба предъявлять исключительно автору, ибо Ба автор в обиду не даст.