— Графский... — Миша все еще чувствовал себя неловко под пристальным взглядом, — молодого графа фон Шенка.

— И тебе позволено?..

— Нет, — теперь Миша не отвел глаз, — но ведь граф убежал, а я решил оседлать.

Чернявый посмотрел на Мишу с любопытством. Видно, понял, что именно побудило юношу сесть на графского жеребца, так как спросил:

— Допекли тебя?

— Да, — ответил Миша коротко, но сразу же добавил, вложив в одно слово все свои чувства: — Фашисты!..

— А ты на них работал, — подал голос хмурый командир с заднего сиденья машины.

Миша пожал плечами, ощущая всю справедливость этого упрека.

— А как должен был поступить? — спросил он, зная, что это не оправдывает его.

— Какого года рождения? — Чернявый смерил его придирчивым взглядом.

— Двадцать восьмого.

— Шестнадцать?

— Уже семнадцать, — на всякий случай приврал Миша.

Чернявый оглянулся на хмурого командира.

— Вот так, капитан Толкунов, — сказал он ровным голосом, не укоряя его, но и не поддерживая. — Этому парнишке исполнилось тринадцать, когда забрали сюда.

Капитан только хмыкнул: видно, все же не одобрял объективности чернявого.

— Хорошо, — сказал он без энтузиазма, — расспроси у него, майор, нет ли на хуторе чужих людей. — Говорил это, не глядя на Мишу и так, вроде тот сам не мог понять его.

— Нет, — ответил юноша с готовностью. — У нас в Штокдорфе лишь мы, восточные рабочие, кроме того, десять поляков и семеро французов.

— Целая бригада, — неодобрительно уточнил капитан Толкунов. Он легко выпрыгнул из машины, кажется, даже не коснувшись борта рукой, подошел к Мише вплотную и спросил: — Как зовут?

— Михаил Галайда.

— Восточные рабочие — это наши?

— Все с Украины.

— Слушай меня внимательно. Расспроси, может, кто-нибудь видел три дня назад на хуторе или где-то поблизости грузовой «мерседес» и «опель-адмирал» с военными?

— На «опеле» молодой граф приезжал, но уже месяц прошел с тех пор.

— Немцы на хуторе живут?

— Семнадцать немецких усадеб. А дальше — целая деревня.

— Остались?

— С хутора удрал только управляющий, господин Кальтц. Крайняя усадьба с этой стороны.

Капитан, посмотрев на чернявого командира, спросил его:

— Как считаешь, майор, может, расспросить у крестьян?

— Хутор прочешем, — решил майор. — Сейчас — в Гарц, а на обратном пути заскочим в Штокдорф. Где тебя искать? — спросил он у Миши.

— Четыре барака под черепицей перед хутором. Мой второй от дороги.

— Посмотри внимательно, — прищурился майор, — может, какой-то непорядок на хуторе. Лишние люди... Мы сейчас уедем, а ты нас будешь ждать. Поспрашивай у своих, не заметили ли чего-нибудь подозрительного. Война идет, и почувствуй себя военным. Понятно?

— Слушаюсь, — совсем по-военному ответил Миша, даже дернулся, чтоб откозырять, но вовремя вспомнил, что без фуражки. — Слушаюсь, товарищ майор, — повторил еще раз, глядя на Бобренка так преданно, что у того не оставалось никакого сомнения: сделает все, как приказано.

Майор уже устроился на переднем сиденье, когда Миша, отважившись, сказал:

— А можно мне еще спросить?

— Давай.