— Знаешь, так молчи. По крайней мере, именно от него я это узнал… Так вот, — продолжил Михась, — есть на радио два-три человека, которые могут работать в прямом эфире без согласования с руководством. Они могут приглашать в студию кого угодно, говорить в эфире о чем угодно, комментировать события и новости и так далее и тому подобное. Просто им доверяют — лишнего эти ребята не скажут ни в коем случае.

— Круто!

— Круче, чем ты себе представляешь. За преданность платят от шестисот баксов до тысячи.

— Не слабо! — только и смог отреагировать Николай, — Так у вас же в Белоруссии это бешеные деньги!

— Конечно! В том-то весь сок ситуации, Микола… — Михась улыбнулся. — Ну вот теперь, Макс, наливай, и давайте выпьем за то, чтобы не стать падлой, хотя в нашей системе это сделать довольно просто.

Когда рюмки опустели в очередной раз, Самойленко, которого Наташа, перенервничав чуть раньше, уже настойчиво тянула домой, поспешно задал еще один вопрос:

— Ну, а на телевидении? Я, конечно; понял, что контроль там примерно такой же, если не больший. Но интересно — а как там зарабатывают?

— Хорошо зарабатывают, не волнуйся, — хмыкнул Михась, закусывая кусочком заливной курицы — фирменным блюдом заведения. — Особенно те, кто в АТН.

— АТН?

— Агентство теленовостей. Те, кто работает на выпуски этих самых новостей.

— И сколько?

— По-разному. Говорят, по шестьсот баксов запросто делают. Кстати, можешь идти и туда, если захочешь, говорят, там есть вакансии.

— Вот это уже веселее! — Коля довольно взглянул на Наташу и улыбнулся. — Ты хотела домой? Пошли. Пока, ребята. Спасибо за информацию, Михась!

— Пожалуйста. Только «спасибо» в карман не положишь — наливай давай. На посошок.

— Игорь, — обернулся Николай к бармену, выкладывая на стойку десять долларов. — Налей этим проглотам два графинчика, а то ж им все мало…

В тот вечер Николай ничего не сказал Наташе про свое решение, но был уверен, что принял его окончательно и бесповоротно.

Он страстно желал снова вернуться в журналистику. В газету попасть сразу было нелегко — маленькая страна хорошо обеспечила себя кадрами, и пробиться в штат серьезной газеты было трудновато, а работать в какой-нибудь захудалой «районке»…

Он был уже не мальчиком в газетном деле.

Теперь он понимал, что ему, как и другим местным журналистам, придется смириться с системой.

Ведь только единицам удалось устроиться на работу в зарубежные средства массовой информации собкорами от Белоруссии, некоторые ушли в бизнес.

Остальные работали, приняв правила игры, — как рассказывал Михась, периодически «отрываясь» в независимой и зарубежной прессе. Ничего зазорного в этом теперь Николай не видел.

Ко всему прочему в семье Самойленко впервые после свадьбы появились проблемы с деньгами — те доллары, которые Николай привез из Одессы, ушли на свадебное путешествие и на покупку маленькой однокомнатной квартиры и простенькой мебели, а зарплаты, которую получала Наташа, на двоих едва хватало.

Как бы то ни было, поводов для того, чтобы Николаю срочно подыскивать работу, было предостаточно, и теперь, узнав от Михася, что в редакции теленовостей есть вакансии, Самойленко твердо решил, что это именно то, чего он хотел.

Наутро, так ничего и не сказав Наташе, Николай пошел в телецентр. А еще через несколько дней вместе с оператором уехал в свою первую командировку…

II

«Привет, Александр!

Давно уже не писал, не говорил с тобой по телефону — тебя все нет и нет, Алина просит перезвонить, а потом то занят номер, то недосуг, то еще что-то.