— Мы попробовали проверить торговые точки…

— Бросьте! Даже если такие чулки есть всего в одной из десяти — увязнете намертво. Ты представляешь, сколько таких отделов по городу?

— Теперь уже представляю. Скорей уж перчатки опознаем.

— Там еще и перчатки были?

— Здрассьте, образованная ты моя. А микроследы? Тем более, при таком усилии. Микрочастицы эпителия дают нам пол, возраст, ну, и так, по мелочи. Вот только убийца это тоже знает, так что использовал перчатки. Знаешь, эти, хэбэшные, такими еще дачники пользуются.

— Не только дачники, но и уборщицы, и строители-ремонтники, а еще в них очень удобно маски для рук делать: намазываешь кремом и сидишь в перчатках. Только на нашем рынке такими человек шесть торгуют, сама регулярно покупаю.

— Да, утешила. Я-то, признаться, полагал, что их только в садоводческих магазинах продают… Ну да ладно. Прочесали вечерние маршруты автобусов, троллейбусов и трамваев. То есть, кондукторов опросили. Пока безрезультатно. Даже девушек не вспомнили. То ли ехали они транспортом, то ли нет. Знаешь, как отвечают? Да, мы все понимаем, но и вы нас поймите — конец смены, тут себя не видишь, не то что пассажиров. Начали проверять психов, ну, тех, кто на учете состоит… Ты чего головой мотаешь?

— Вряд ли это натуральный псих, в смысле, из тех, кто на учете…

— Почему? — заинтересовался герр майор.

— Не знаю. Чувствую. И вообще идея психически неполноценной личности не кажется мне такой уж привлекательной. Слишком изысканно, эстетства много. Чулок служит орудием убийства плюс символизирует причастность к пороку самой жертвы. Если я правильно усвоила картинку. Черт с ними, с раздавленными маргаритками, но надевать на еще теплое тело чулок, парный к тому, которым это тело только что задушили…

— Добавь еще искусственную жемчужину.

— В каком смысле добавь?

— Этого пока открыто не сообщали, так что и ты помолчи, обещаешь? А то не погляжу, что больная, за компьютер не сядешь, а спать будешь на животе, ясно?

— Да я из дому раньше конца недели не выйду!

— Вот и славно. Искусственные жемчужины, миллиметров по семи, вкладывались жертвам в рот. Вероятно, в рот: у одной она оказалась под языком, у другой попала в горло.

— Воля ваша, это, с одной стороны чересчур изощренно, а с другой — слишком уж явная символика. Перебор.

— Символика чего? — спросил Ильин, высыпая в ведро содержимое пепельницы.

— Погоди, давай по порядку… Логика больного человека нормальному, как правило, непонятна. Я, вроде, не псих, но картинка выглядит для меня вполне логично. Значит, и замысел, скорее всего, родился в нормальном мозгу. Ну, относительно нормальном. Кстати, а откуда маргаритки? Разве они еще не отцвели?

— Садовые — нет. Поздние сорта, говорят, до октября держатся. Маргаритки, вероятнее всего, с пришкольного участка, есть там похожие, эксперты сравнивают.

— Ах, да, я же мимо них домой хожу. В школьном дворе их целый газон. Прямо у дорожки. Да, забавная картинка — в сочетании с черными чулками и отсутствием следов насилия.

— Сексуального насилия, — уточнил Никита и добавил, — только забавного я тут что-то не вижу.

— Ну, не забавная, конечно, но интересная. Как специально нарисовали. Все оч-чень логично. Черные чулки — символ порока, маргаритка — символ чистоты и невинности, растоптанная… Тоже ясно, какой символ. Дядюшка Фрейд умер бы от восторга. Фальшивая жемчужина, которая, кстати, тоже «маргарита»… Черт побери, ситуация начинает задевать меня лично.