– По-моему, это опасная затея, – заметил Бреза. – Когда дикари высадятся у нас, поди потом их выгони с этих земель…

– Белен прав, – поддержал Пленвиль. – Я с ним согласен. И передам это предложение майору.

– Отчего бы нам не попытаться войти в отношения с вождями дикарей? Среди нас многие охотятся на полуострове Каравелас. Давайте организуем охоту и попробуем связаться с карибскими индейцами.

– Прекрасная мысль! – одобрил Виньон.

Все, кроме Бреза, закивали, лишь он один всем своим видом выражал беспокойство.

– Как только увижусь с майором, – произнес в заключение Пленвиль, – мы назначим точную дату для нашей охоты. Кто не захочет в ней участвовать – волен оставаться дома. Но я уверен: в тот день мы потрудимся на славу!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Мари решает повидать майора, а Мобре извлекает выгоду из ее отсутствия

Обед только что закончился, и Луиза ушла к себе, а шевалье де Мобре, сидя у круглого столика на одной ножке, разбирал в картонной папке наброски, представлявшие поля сахарного тростника, деревянные колокольни, море, похожее на миндальную шелуху, голых негров, деловито размахивавших ножами в зарослях тростника.

Казалось, все внимание Режиналя поглощают эти рисунки, которые он набросал во время многочисленных поездок на острова. На самом же деле он не терял из виду Мари, которая стояла у окна и смотрела во двор замка, где чернокожий Кинка чистил кобылу. Под его рукой бока становились блестящими, словно эмаль.

На Мари был элегантный мужской костюм: штаны облегали и подчеркивали ее соблазнительные округлости; фиолетовый камзол с серыми расшитыми обшлагами пышно пузырился на уровне груди, не скрывая ее внушительных размеров; небольшая шляпа с тройным плюмажем чрезвычайно к ней шла, украшавшие ее ленты ниспадали на плечи и переплетались с кудрявыми волосами.

Мари была так хороша, что Мобре распирало от гордости. Он привык заниматься любовью, не испытывая при этом глубокого чувства; как правило, он стремился лишь к удовлетворению мимолетных прихотей, но теперь был вынужден признать, что Мари возымела над ним власть.

Как художник, хоть и весьма посредственный, он не мог не оценить красоту ее тела, которым наслаждался ночь напролет. Казалось, он только раздразнил собственный аппетит. После Мари, потрясшей его воображение, Луиза представлялась ему холодной и вялой, несмотря на присущий ей необузданный темперамент, непреходящее желание и сильнейшее увлечение Режиналем!

Он захлопнул папку и залюбовался грациозными линиями соблазнительной фигуры. Мари в нетерпении похлопывала по сапогу коротким хлыстом. Кинка все еще возился с лошадью.

Мари всегда ценила в этом рабе желание хорошо работать и стремление завершить начатое – другим неграм это было совершенно несвойственно. Однако за что бы ни брался Кинка, он все делал медленно, словно бы нехотя и даже с отвращением, и это раздражало подвижную Мари: сама она была стремительна в решениях и действиях.

Мобре встал и пошел к ней. Мари обернулась на шум его шагов.

– Я бы с удовольствием сопровождал вас, дорогая, – сказал он. – К сожалению, это абсолютно невозможно! Представляю себе, что будет с майором, если он увидит меня рядом с вами! Разумеется, он догадывается, что я даю вам советы, но поскольку собственными ушами он этого не слышал, то, вполне вероятно, рад еще раз обмануться на этот счет.

– Не беспокойтесь, – отвечала госпожа Дюпарке.