|
Что касается четырехлетней Уоитки, так она была младшей из детей, толстой и невозмутимой девчонкой, с сопливым носом и лицом, всегда перемазанным едой. - Нужно все сделать по справедливости, - рассуждали оба шурина. - До того времени, как Юбер тоже сможет работать... - Обсудили они и вопрос о получении школьного свидетельства. Мари ела стоя; так всегда ела ее мать, так всегда едят женщины, всем прислуживающие. Она надела передник прямо на черное платье, и никто не мог бы догадаться, о чем она думает. - Что до тебя, Скрытница, тебе лучше устроиться в городе, у солидных людей... Ее уже давно называли Скрытницей, но ей это было безразлично. Она не боялась ни своих дядьев, ни тети Матильды, которая как-никак была сестрой ее матери. - Ты хоть слышишь, что тебе говорят? Ну разумеется, она слышала! Но чего ради отвечать, если они все равно будут сердиться? - Ты могла бы и открыть рот, когда мы тут все занимаемся твоей судьбой! - Я остаюсь здесь! - А что ты собираешься делать в такой дыре, как Горт-ан-Бессен? Здесь ты не найдешь ни одного места... - Одно уже есть. - Это где же? - В "Морском кафе". - Ты хочешь устроиться в кафе прямо сейчас? Чтобы кончить, как твоя сестра? - Это говорилось в присутствии Одиль, которая и не подумала на них обидеться. Одиль ела и слушала их жалобным видом, но вид этот объяснялся скорее тем, что она замерзла на кладбище, а вовсе не какими-нибудь другими причинами. Никто ее не приглашал остаться к обеду. Ее туда, кстати, и не тянуло, но она все-таки осталась, рассудив, что ей следовало бы так поступить. Жабер поначалу был поражен ее наманикюренными красными ногтями, но теперь попривык к ним, тем более что, наевшись, он отяжелел, раскраснелся и его клонило ко сну. Он знал, что говорили о нем, об Улитке, о Жозефе, но понятия не имел, что, собственно, они решили, а сейчас лишь ждал яблочного пирога, лежавшего, за неимением - Другого места, на кровати. В "Морском кафе" Шателар, сидя перед окном, съел Заказанную им порцию рыбы, затем, чтобы скоротать время, сам с собой поиграл на бильярде, поскольку все разошлись по домам обедать. В конце концов он вошел на кухню, где устроились поесть хозяин с хозяйкой, и запросто уселся верхом на соломенный плетеный стул. - Не беспокойтесь из-за меня!.. Кстати, скажите-ка, долго это еще будет там, наверху, продолжаться? - До трех часов уж точно, - кивнул хозяин, не любивший, чтобы клиенты заходили к нему, пока он обедал. - Что с ней будет, с этой малышкой? - С Мари-то? Она с сегодняшнего вечера работает у нас. Она сама сюда захотела... - И сколько же вы ей положили? - Сто франков в месяц, жилье, стол и чаевые... - А уборка тоже на ней? - И уборка, и все остальное... Другая девушка увольняется, потому как, видите ли, снова забеременела... - Давайте-ка лучше я возьму ее, - сказал Шателар. - Кого? - Мари, разумеется?.. Кого же еще?.. Вы знаете "Кафе Шателара" на набережной в Шербуре? - Это ваше? - Мое... Ну а у вас-то, как тут идут дела? Он держался совсем как дома, рассуждая о своем ремесле, наливая кофе прямо из кофейника, стоявшего на плите. |
