|
- Сейчас я тебе это объясню, - сказал он. Прежде чем удивленная этим внезапным уходом Марианна смогла что-нибудь предпринять, он стремительно покинул комнату, оставив дверь открытой. Из-за нее донеслись быстрые шаги, затем голос: - Жоливаль! Жоливаль! Идите!.. Через мгновение он вернулся со следовавшим за ним виконтом. И Марианна подавила крик, увидев, что Аркадиус с бесконечными предосторожностями несет в руках небольшой белый сверток... Вся кровь Марианны отхлынула к сердцу. Жоливаль передал сверток Язону, и она поняла, что он подаст ей ребенка, чье приближение вызвало у нее ужас. Она бросила вокруг себя растерянный взгляд, надеясь найти убежище от этой снежно-белой опасности, которая надвигалась на нее из рук того, кого она любила. Подойдя к кровати и движением головы отбросив упавшую на глаза черную прядь, он торжествующе улыбнулся потрясенной молодой женщине. - Вот чем ты станешь, моя милая: очаровательной маленькой мамой! Твой сын составит тебе компанию и не оставит времени думать о войне! Этот славный парень заставит время бежать гораздо быстрей, чем ты думаешь. Теперь он обогнул кровать, приблизился... Через мгновение он положит ребенка на одеяло... Его глаза лукаво блестели, и Марианне показалось, что она ненавидит его. Как он посмел? - Унеси ребенка! - процедила она сквозь зубы. - Я уже сказала, что не хочу видеть его... Наступила тишина, всеобъемлющая, такая гнетущая, что Марианна испугалась. Не смея поднять глаза на Язона, чтобы не увидеть того, что она могла прочесть на его лице, она повторила гораздо тише: - Попытайся понять, что он представляет для меня. Это.., это выше моих сил. Она ожидала приступа гнева, но голос Язона не изменил доброжелательности, - Я не знаю, что он представляет для тебя.., и не могу знать. Нет-нет, не пытайся объяснить! Жоливаль сделал это с избытком, и мне известно все о его происхождении. Но теперь я скажу тебе, что он представляет для меня: просто красивый мальчуган, крепко скроенный и здоровый, которого ты долго создавала и произвела на свет в таких страданиях, что любая вина, даже если она имела место, при этом сгладилась, освятилась. А главное - он твой ребенок.., только твой, к тому же он похож на тебя. - Это правда, - поддержал его Жоливаль. - Он похож на портрет вашего отца... - Ну-ка, хоть глянь на него! - настаивал Язон. - Наберись мужества посмотреть на него одно мгновение. В противном случае ты не та женщина... Подразумевалось: "Ты не та женщина, в которую я верил". Намек был ясен. Марианна слишком хорошо знала непримиримость личного кодекса чести Язона, чтобы не учуять опасность. Если она откажет ему в том, что он требует, она рискует увидеть, как уменьшается, словно шагреневая кожа, место, которое она еще занимает в его душе... Место, которое она имела веские основания считать менее значительным, чем раньше. Слишком долго жизнь заставляла ее играть - в глазах Язона - не особенно лестную роль... И она без всяких условий капитулировала. - Хорошо, - вздохнула она. - - Покажи его мне, раз это так важно для тебя. - Это правда очень важно! - подтвердил он серьезным тоном. Марианна подумала, что он отдаст его ей в руки, чтобы она могла бросить на него взгляд, но он, быстро нагнувшись, положил свой легкий груз на одну из подушек, вплотную к плечу матери. Она вздрогнула от этого неожиданного прикосновения, но удержала готовый вырваться возглас раздражения - Язон не спускал с нее глаз, ожидая ее реакции. |
