— Да ты что! Откуда тебе-то, стрелец, знать?

— Мне? А ты у кого хошь из стражи дворцовой спроси, все подтвердят. Порядок у них, иноземцев, такой.

— Да они на тех пированьицах на одном своем языке стрекочут — ни слова не поймешь. Русским нашим брезгуют, ей-богу.

— А атаманы?

— Что атаманы?

— Атаманы казацкие на каком с ними болтают?

— Атаманы-то?.. Да, поди, на ляцком. Торговые гости толковали, на Москве и в Кремле, все что язык, что обычаи ляцкие знают.

— Торгуют, поди, много промеж собой, так и язык стали разуметь. В торговом деле с толмачами далеко не уедешь. Самому соображать надо.

— Да поди ты с твоим торговым делом! Вон уж время ранней обедни, а мы тут лясы точим, вместо батюшку послушать. Право свое христианское отстоять. Айда-те, люди добрые, в Кремль — с царицей Мариной Юрьевной толковать. По-нашему. По-простому!

— Что — не слышно колоколов-то?

— В слободах звонят — не в городе!

— Значит, нам в город прямая дорога, бабы! Разойдись, бабы! Проку от вас никакого — галдеж да нестроение одни. Тут уж стрельцам надо за дело браться.

— Твоя правда, без оружия не обойтись!

— Да казаки тебя без оружия и слушать не станут! Близко ко дворцу не подпустят.

— Да уж, тут силу показать надобно.

— Братцы, у кого пистолеты есть, с собой берите.

— Со стен Белого города рушницы — пушки взять надобно. Без них хорошо, с ними куда лучше.

— Лучше-то лучше, да нет их на Белом городе. Люди добрые до тебя сообразили!

— Как нет? Вчерась проходил, каждая в своем гнезде торчала.

— Вчерась! А в ночь атаман Иван Мартынович велел все тяжелые пушки в Кремль переправить — сторожа сказали.

— Да с Кремля их на город-то наш и навести!

— Батюшки-святы! Никак атаман Заруцкий воевать с астраханцами собрался?

— Ой, беда, беда неминучая! Чтой-то теперь будет?

— Вышибать гостей незваных, непрошеных из нашего Кремля, вот что будет! Видно, маху астраханцы дали, да какого маху!

— В бой ввязаться можно. Только и без подмоги посадским людям нипочем не обойтись. За подмогой посылать надобно немедля!

— Полагать надо, за подмогой дело не станет. Войско головы стрелецкого Василия Хохлова скупцы в паре верст от города видели. Послать гонцов, так и поспешить могут.

— Гонцов! Давайте гонцов!

— А войско с чего тут взялося?

— Терский воевода Головин послал астраханцам на подмогу.

— А кто просил-то его?

— Никто. Воевода, известно, руку Москвы держит. Еще когда он в Москву на царевича Петра доносил. Выслуживался!

— Погоди, погоди, стрелец! Так в то время в Москве царь Дмитрий Иванович был. Разве не так?

— Так. Воевода еще царевича Илейкой-Муромцем звал.

— А мы против законной супруги покойного царя Дмитрия Ивановича, выходит, сгоношились? Противу его сынка? Неладно выходит.

— Да не слыхал ты что ли, государя Дмитрия Ивановича самозванцем объявили. С тем и порешили.

— Так это каждого самозванцем объявить можно. Что ж раньше-то думали, когда с почетом, со всем боярством, земством и духовенством на царство венчали?

Э, наш человек, известно, задним умом крепок. Обманулись, а потом всполошились. Зато теперь истинного царя нашли. Без обмана.

— Как это — истинного? Царских кровей, что ли?

— Не царских — боярских.