Мульвий и Тициний, находившиеся в карауле, первые увидели измену и громкими криками подняли войско.

Тит Веттий выскочил из дома — и растерялся. В городе шел кровопролитный бой. На улицах метались люди.

Веттий наскоро построил войско, пытаясь дружным натиском отбросить противника, но это не удалось. Легионарии уже заняли главные улицы и окружали рабов и плебеев.

— Братья! — с отчаянием крикнул Тит Веттий. — Если смерть, то с оружием в руках и со славою!

Он бросился в гущу легионариев, искусно работая мечом, Мульвий и Тициний сопутствовали ему. Веттий, прикрываясь щитом, трижды пытался пробиться к претору и захватить знамя, но силы были неравные. В него метились со всех сторон. Копье, брошенное сильной рукою, пронзило его насквозь. Он зашатался, но меча не выпустил, продолжая поражать врагов. Он уже видел смерть, заволакивающую глаза мутной пеленою, чувствовал, что не хватает дыхания, и упал, продолжая сжимать меч в холодеющей ладони.

Мульвий и Тициний, видя, что все потеряно, побежали вслед за рабами и плебеями по улицам. Они хотели выбраться из города, но враг подстерегал на каждом шагу: разъяренные легионарии бросались на разрозненные отряды мятежников и рубили их беспощадно.

Тициний был ранен. Он упал в темном переулке, — дальше идти не мог. Напрасно Мульвий умолял его собраться с последними силами: Тициний лежал, стеная и хватаясь за обагренный кровью живот.

На них набежали два легионария: одному Мульвий срубил голову, другого пронзил копьем. Нужно было торопиться, — улицы наполнялись римлянами.

Взвалив брата на спину, он побежал, обливаясь потом, к окраине города. Здесь было пустынно. Полураскрытые ворота не охранялись, и Мульвий выбрался с тяжелой ношей в поле.

Было темно. Он побрел по дороге, останавливаясь, чтобы передохнуть и перевязать лоскутом туники раненого, и к утру добрался до маленькой деревушки; он постучал в домик под соломенной крышей, крайний от дороги.

Хромой чернобородый земледелец, в одной тунике, босиком, вышел, ковыляя, на улицу и, оглядев путников, покачал головой.

— Побили вас?

— Побили. Приюти нас, добрый человек!

— Мой сын ушел тоже. Не видел его? Жив ли?

— Не знаю. Где уложить раненого?

— Сына не видел, ничего не знаешь, — бормотал он. — Куда уложить? Неси туда.

Они перенесли Тициния в поле, где стояли скирдочки, и, зарыв в одну из них, прикрыли сверху сеном. Мульвий с обнаженным мечом спрятался в заросшем травой овраге.

Спустя несколько часов примчался римский дозор. Начальник приказал обыскать дома и сараи. Всадники, пронзая копьями сено, искали укрывшихся мятежников, но им не пришло в голову обшарить поле, и они уехали.

Вечером прискакал во главе турмы молодой префект конницы.

— Уже был у нас начальник, — сказал земледелец, — он обшарил все, но ничего не нашел… И как найти, если никого нет…

— Молчи, болтун! — оборвал его префект.

Он сам руководил обыском: в домах все было перевернуто вверх дном, сено из сараев выброшено. Земледелец начал роптать.

— Молчи, бунтовщик! — воскликнул префект. — Вы. пошли против богов и власти — и пощады не ждите!

— Клянусь Громовержцем! — вскричал земледелец. — Мы, господин, мирные земледельцы и…

Увидим, — зловещим шепотом вымолвил префект и крикнул, указывая на поле: — Обшарить эти скирды!

Земледелец побледнел, что не укрылось от глаз префекта.

— А этого негодяя стеречь, чтоб не удрал! Что, дорогой мой, — захохотал он, — побелел, испугался?

Земледелец дрожал всем телом.