Борис Житков. Мария и Мэри
Это было в Черном море в ноябре месяце. Русская парусная шхуна "Мария" под командой хозяина Афанасия Нечепуренки шла в Болгарию с грузом жмыхов в трюме. Была ночь, и дул свежий ветер с востока, холодный и с дождем. Ветер был почти попутный. Тяжелые, намокшие паруса едва маячили на темном небе черными пятнами. По мачтам и снастям холодными струями сбегала вода. На мокрой палубе было темно и скользко. Впрочем, сейчас и ходить было некому. Один рулевой стоял у штурвала и ежился, когда холодная струя попадала с шапки за ворот. В матросском кубрике в носу судна в сырой духоте спало по койкам пять человек матросов. Кисло пахло махоркой и грязным человечьим жильем. Мальчишку Федьку кусали блохи, и ему не спалось. Было душно. Он встал, нащупал трап и вышел на палубу. Он натянул на голову рваный бушлат* и зашлепал босиком по мокрым доскам. Слышно было, как хлестко поддавала зыбь в корму. Федька хорошо узнал палубу за два года и в темноте не спотыкался. Море казалось черным, как чернила, и только кое-где скалились белые гребешки. ______________ * Бушлат - матросское полупальто. Федька заглянул в люк хозяйской каюты. Там вспыхивал огонек папиросы. - Эге! - крикнул Нечепуренко. - Кто це? Хведька? А ну, ходы. Федька спустился в каюту. - Хлопцы огонь задули? Ну-ну! Жгуть дурно керосин, не в думках, что в деревне люди с каганцами живуть. Огня не было не только в кубрике, но не были выставлены и отличительные огни по бортам: справа зеленый и слева красный. По этим огням суда ночью узнают друг друга и избегают столкновений. - Як не спишь, - продолжал хозяин, - то уж не спи: тут могут пароходы встретиться. Поглядывай в море. Федька подошел к рулевому. - Что трясешься? - спросил рулевой. - Ямы боишься? - Та смерз, - сказал Федька. - А кака та яма? - Не знаешь? Федька много слыхал россказней про яму, не верил им, но все-таки любил послушать. А ночью так и побаивался: а вдруг в самом деле есть? - Нема никакой ямы, - сказал Федька, - ты ее видал? - А вот и видал: там повсегда зыбь. Ревет! - аж воет. Я раз с греками плавал, видал, как судно туда утянуло. Хоп, и амба! - Брешешь? - испугался Федька. - Вот чтоб я пропал! Пароходы затягает. - А где ж она? - Аккурат посередь моря. Греки знают. - Да врешь ты! - отмахивался Федька. - Верное слово. Вот чего Афанасий не спит? - добавил рулевой вполголоса. - Накажи меня бог, ямы боится. - Федька! - крикнул из каюты хозяин. - Смотри огни! Уши развесил. Федька стал вглядываться в темноту, и действительно далеко впереди, справа, ему показался белый огонек. А сам прислушался, не гудит ли впереди яма. Английский грузовой пароход "Мэри" с полным грузом русского хлеба шел, направляясь вдоль западного берега Черного моря, в Босфор, чтоб оттуда идти дальше в Ливерпуль. Зеленый и красный огни ярко светились по бортам: там горели сильные электрические лампы. Еще один белый огонь горел на мачте. Этот огонь на мачте носят пароходы в отличие от парусных судов, которым пароходы всегда должны уступать в море дорогу. Пароход был недавно построен, все было новенькое, и исправная машина работала как часы. На носу судна стоял вахтенный "баковый" и зорко смотрел вперед. Тут же висел большой сигнальный колокол, которым баковый давал знать вахтенному штурману, когда появится на горизонте огонь: ударит раз - значит огонь справа, два - слева, три раза - прямо по пути парохода. Молодой помощник капитана, штурман Юз, был на вахте и ходил взад и вперед по капитанскому мостику. Вдруг он услышал три спешных удара в колокол с бака. Он глянул вперед: почти перед самым носом парохода слабо мигал зеленый огонек. - Лево на борт! - крикнул Юз рулевому, и пароход резко покатился влево. |
