— Мне рассказала Минерва.

— Ну разумеется! — с горечью воскликнул Оливер. — Никто в этом чертовом доме не способен хранить тайну.

— Кроме тебя, — поджав губы, произнесла бабушка.

— Не начинай снова… — оборвал ее внук.

— Ну почему же? Ведь именно поэтому ты позволил ей бежать за этим дурацким американцем. Тебе что, совсем до нее нет дела?

— Совсем, — соврал Оливер, хотя мысль о Марии и этом негодяе Хайатте жгла его, как горячий уголь. — Она сделала выбор. Честь ей и хвала.

— И тебя не беспокоит, что у девочки нет денег даже на дорогу?

— Думаю, у нее хватит ума продать жемчуг, который я ей подарил.

— На самом деле уже не хватило. Мария оставила его здесь. — Бабушка положила на стол бархатный футляр. — Сказала, что у нее нет на него права.

Оливер уставился на футляр. Куда же она поехала без денег? Должно быть, сестры дали ей что-нибудь, но не много, у них у самих никогда нет наличных, а Марии придется ехать в почтовой карете. У Оливера похолодело внутри, когда он подумал, какую легкую добычу представляют собой Мария и Фредди для всякого рода жуликов, бессовестных трактирщиков, не говоря уж о разбойниках с большой дороги.

— Мне это безразлично, — упрямо повторил он, но сам чувствовал, как неубедительно звучит его голос.

— Тогда тебе, очевидно, нет дела до того, что Мария уехала с мистером Пинтером, который взялся доставить ее к американскому жениху.

— Этому не бывать! — вскричал Оливер, но, заметив триумфальный блеск в глазах бабушки, пожалел, что не придержал язык.

Миссис Пламтри с иронией приподняла серебристую бровь. Оливер бросился в холл.

— Минерва! — что есть силы гаркнул он.

Через секунду по лестнице застучали торопливые шаги.

— Что случилось? — на ходу спросила Минерва.

— На чем уехала Мария?

Минерва перевела обеспокоенный взгляд с Оливера на бабушку и обратно.

— Мистер Пинтер предложил довезти ее и Фредди, куда им нужно. Мне показалось, что они собрались куда-то далеко. С его стороны это было очень любезно, и я…

— Чертов негодяй!

— Он джентльмен, — вставила бабушка. — Мне кажется, она с ним в безопасности.

— Джентльмен. Это точно, — повторил он. Из тех, кто представит его, Оливера, в самом черном свете, кто всю дорогу будет рассказывать Марии о его самых бесстыдных выходках.

Но какое это, черт возьми, имеет значение? Марии нет, она уехала и не вернется. Ему безразлично, что она станет о нем думать.

Но, оказывается, не безразлично. Еще хуже другое. Пинтер сейчас изображает из себя благородного рыцаря, а рыцари, несмотря на все свое благородство, весьма восприимчивы к женской красоте и очарованию. Пинтер тратит на Марию свое время и деньги, более того, ради Марии он отказался от гонорара Оливера. Все это неспроста. Сыщик наверняка рассчитывает на вознаграждение. Вот только какое?

Мария сейчас в затруднении, она расстроена, взволнована. Пинтер проведет с ней в карете много часов, возможно, и дней. Простак Фредди ему не помешает, и тогда…

Оливер раздавит его, как муху, если этот тип дотронется до Марии хоть пальцем!

Оливер гигантскими шагами двинулся по коридору.

— Когда они уехали?

— Пять часов назад, — ответила семенящая за ним Минерва.

— И куда направились?

— Я не…

— В Саутгемптон, — вставила бабушка, которая каким-то удивительным образом умудрялась не отставать от внука.