Дегре не заставил себя долго ждать и назавтра прибыл с новым визитом. Такая нетерпеливость была для маркизы только лестна, так что Дегре преуспел еще больше, чем накануне. Г-жа де Бренвилье, женщина умная и светская, больше года была уже лишена общения с людьми своего круга, и с Дегре она как бы вернулась к своим парижским привычкам. К сожалению, очаровательный аббат через несколько дней собирался в Льеж и потому был крайне настойчив; он попросил, нет, уже не разрешения нанести очередной визит, а свидания, и получил его.

Дегре был точен, маркиза с нетерпением ждала его, но, по неудачному стечению обстоятельств, надо думать, подстроенному Дегре, любовному свиданию несколько раз мешали, и притом как раз в тот момент, когда оно становилось особенно нежным и менее всего требовало присутствия свидетелей. Дегре был крайне недоволен тем, что им так докучают; кроме того, он опасался, как бы не скомпрометировать графиню да и самого себя: как-никак сутана, которую он носит, обязывает его к определенной осторожности. Он умолял маркизу дать ему свидание за городом, в месте прогулок: народу там немного, и можно не бояться, что их узнают или будут за ними следить; маркиза отказывалась, но ровно столько, сколько нужно, чтобы придать цену согласию, и свидание было назначено на тот же вечер.

Подошел вечер, оба ждали его с одинаковым нетерпением, но надеялись на разное; маркиза нашла Дегре в условленном месте, он предложил ей руку, а когда ее ладонь оказалась в его руке, подал знак, выскочили стражники, влюбленный сбросил маску и объявил, кто он на самом деле; маркиза оказалась арестованной.

Дегре оставил г-жу де Бренвилье под охраной стражников, а сам поспешил в монастырь. Только сейчас он предъявил ордер, выданный Советом шестидесяти, на основании которого приказал открыть келью маркизы. Там под кроватью он обнаружил шкатулку, вытащил, опечатал, после чего присоединился к стражникам и маркизе и отдал приказ отправляться в путь.

Увидев шкатулку в руках Дегре, маркиза, похоже, была сражена, но вскоре пришла в себя и потребовала отдать ей одну из находящихся там бумаг, которая содержала ее исповедь. Дегре отказал. Как только он отвернулся от нее, чтобы приказать кучеру гнать быстрей, она попыталась покончить с собой, проглотив булавку, однако стражник по имени Клод Ролла заметил это, и ему удалось вытащить булавку у нее изо рта. Дегре распорядился не спускать с маркизы глаз.

Остановились поужинать; за ужином прислуживал стражник Антуан Барбье, следя, чтобы на столе не было ни ножа, ни вилки и никаких других предметов, с помощью которых маркиза могла бы покончить с собой или нанести себе рану. Г-жа де Бренвилье поднесла к устам бокал, делая вид, будто собирается пить, и откусила кусок стекла; стражник вовремя это заметил и заставил ее выплюнуть стекло на тарелку. Тогда она объявила ему, что если он согласится ее спасти, то получит от нее целое состояние; он поинтересовался, что для этого нужно сделать; она ответила: убить Дегре, но он отказался, добавив, что во всем, кроме этого, он к ее услугам. Маркиза попросила перо и бумагу и написала письмо следующего содержания:

«Дорогой Териа, я попалась в лапы Дегре, и он везет меня из Льежа в Париж. Поспешите вызволить меня».

Антуан Барбье взял письмо, пообещав отправить его адресату, но вместо этого отдал Дегре.

На другой день, решив, что письмо звучит не слишком настойчиво, маркиза написала второе, в котором сообщала Териа, что конвой состоит всего из восьми человек, что несколько решительных людей легко обратят стражников в бегство и что она рассчитывает на его помощь.

В конце концов, встревоженная тем, что нет никакого ответа на ее послания, она отправила третье. В нем она заклинала Териа спасением его души, если у него недостает сил напасть на конвой и вызволить ее, убить хотя бы пару из четверки лошадей и, воспользовавшись переполохом, какой в результате этого возникнет, завладеть шкатулкой и сжечь ее; в противном случае, утверждала маркиза, она погибла.