Изменить размер шрифта - +
Рядом с его ногами было еще две пары — маленькие почти детские ступни в расшитых цветными бусинами сапожках и здоровенные ножищи в армейских ботинках из грубой кожи. Вроде бы, не Ибрагим и не кто-то из Беков. Очевидно, тот белобрысый великан, кто бы он ни был.

— Я не смог бы пропустить такое мероприятие, господин Матонин, — отозвался незнакомый голос. — Кроме того, должен же я был познакомить вас со своей женой и дочерью…

Раздался дружный хохот, а потом сдавленное рыдание и мычание. Будто кто-то пытался кричать сквозь кляп.

— Ну чего ты так задергалась, еще же ничего даже не началось! — сказал господин Коровин. Шлепок по голой коже. Снова мычание и рыдание.

— По рассказам я представлял Ирину и Марину несколько… иначе, — задумчиво протянул Матонин, и белые туфли приблизились к двум парам босых ног. Две женщины были связаны вместе?

— За такой внешностью трудно разглядеть их змеиную сущность, верно? — Коровин расхохотался. И добавил уже серьезным тоном вполголоса. — Но наш уговор в силе?

— Не извольте сомневаться, господин Коровин, — сладкоречиво пропел Матонин. — Вы покинете мой дом стопроцентным безутешным вдовцом!

Снова хохот. Шлепок и задушенное рыдание.

Я заставил себя вообще не думать сейчас о предмете их разговора. Спокойно, Лебовский, прямо сейчас тебя не касается то, что мудаки вокруг с хиханьками-хахоньками планируют убийство двух женщин. Явно пленных и связанных.

— Кстати, господин Коровин, — отошедший на несколько шагов Матонин снова вернулся. Сейчас его ботинки стояли примерно в полутора метрах от меня. — Я вот что хотел спросить. А почему вы просто не избавились от ваших крокодилиц, раз они такие уж стервы? Нет-нет, я ни в коем случае не отказываюсь! Их участие придаст сегодняшним играм изысканность и остроту. Но все же…

— Репутация, господин Матонин, — сказал Коровин опечаленно. — Большинство моих партнеров — махровые подкаблучники. Им непременно захочется утешить несчастного вдовца, чье обожаемое семейство безжалостно задрал голодный медведь. Медведь же, все верно?

— Не переживайте, у нас найдутся подходящие хищные когти для ваших красавиц… — неожиданно тихо сказал Матонин.

Что-то случилось с его медведем? Эх, жаль, если так. Мишка-то точно ни в чем не провинился…

— Кстати, отчего мы все еще топчемся на пороге? — снова радушно и громко провозгласил Матонин. — Столы накрыты, напитки подготовлены, мои слуги к вашим услугам!

— А они? — неприязненно спросил Коровин.

— О них позаботятся в лучшем виде! — приторным полушепотом выдохнул Матонин. — Или вы хотите, чтобы они разделили с вами трапезу, перед тем, как…

— О, нет-нет! — запротестовал Коровин. — Посадите их в самую вонючую и засранную клетку, какая только у вас есть. Но вы же помните, что когда все начнется, мне должно быть видно лучше всего…

«Это хорошо, Лебовский, что ты легкий!» — сказал я сам себе, продолжая висеть под днищем машины. Сколько именно мне еще ждать, я не очень представлял. Вряд ли теперь уже долго, возможно, еще пара машин гостей, и все лишние люди площадь покинут. Вот тогда и можно будет выбираться…

Машин с гостями оказалось еще всего две. На мое счастье, они были значительно меньше, чем та, на которой я приехал, и времени на общение с вновь прибывшими Матонин особенно не потратил. Здрасьте, рад вас видеть, проходите к столу!

Наконец все стихло, кроме музыки. Простуженный вальс играл по заезженному кругу. Похоже, что рядом с патефоном в радиорубке сидит специальный человек, который перемещает иглу, когда пластинка заканчивается. А если хозяин услышит «вшурх-вшурх-вшурх» дольше минуты, то этому отрежут руку за неумение ей пользоваться, а его место займет другой, более расторопный и внимательный.

Быстрый переход