Потом — говяжьи щечки под домашним фуа-гра. И fondant au chocolat. Как тебе?
— Звучит божественно.
Эти сидящие за столиком женщины выглядели необычайно эффектно и приковывали к себе взгляды находящихся в ресторане мужчин. Элена, с ее черными волосами до плеч и оливковой кожей, вполне могла сойти за местную. Мими, напротив, выглядела так, словно залетела сюда с самых модных улиц Парижа. У нее была белая кожа с легкой россыпью веснушек и короткие, почти как у Филиппа, волосы того богатого, темного оттенка хны, которого могут добиться только в самых лучших салонах. Лицо с огромными карими глазами и полными сочными губами ни на минуту не оставалось неподвижным: оно удивлялось, смеялось, восхищалось и радовалось тому, что в тот момент говорила Элена. Разговор легко перескакивал с одной темы на другую — работа, отпуск, одежда, — а потом неизбежно перешел к мужчинам (в общем) и к Филиппу с Сэмом (в частности). Было решено, что над последними надо еще немало поработать, но материал в целом, несомненно, многообещающий.
7
Весело насвистывая, Сэм шел по дорожке, ведущей от бассейна к дому. Настроение у него было прекрасным. День обещал быть одним из тех трехсот солнечных дней в году, которые сулят туристам путеводители по Провансу. На вечер запланирован прием у Патримонио, и после него начнется настоящая интересная работа. А Элена привыкает к новому легкомысленному образу жизни с энтузиазмом человека, приговоренного к пожизненному заключению, но потом внезапно помилованного.
Сэм нашел ее на террасе в компании большой чашки café au lait и свежего номера «Интернэшнл геральд трибьюн». Наклонившись, он поцеловал ее в еще влажную после душа макушку.
— Доброе утро, мое сокровище. Как настроение? Надо было и тебе поплавать. Вода идеальная. Я плескался, как молодой дельфин.
Элена подняла глаза и тут же зажмурилась от ударившего в глаза солнца.
— Я сделала два круга в душе. — Она потянулась за темными очками. — Сэм, скажи мне, пожалуйста, как ты умудряешься быть таким отвратительно бодрым по утрам?
Сэм немного подумал, прежде чем ответить.
— Чистая совесть, — наконец сказал он, — и любовь прекрасной женщины.
Элена промычала что-то неодобрительное. По утрам она всегда бывала не в настроении, а Сэм, к ее досаде, неизменно просыпался свежим и жизнерадостным. В прошлом из-за этого у них нередко случались перепалки за завтраком, грозящие перейти в ссоры. Но сегодня солнце светило так ласково, а обстановка была такой располагающей, что они пили кофе в дружелюбном молчании.
— Забыла тебе сказать, — подала голос Элена, — Мими взяла отпуск на несколько дней и теперь покажет мне Прованс. Здорово, да? Сен-Тропе, Люберон, Экс и все прочее. А сегодня мы прокатимся на катере из Кассиса по всем этим маленьким бухточкам вдоль побережья.
— Calanques, — уточнил Сэм. — Да, на машине туда не добраться. Либо на лодке, либо пешком. Отличное место для пикника. Может, устроим там что-нибудь, когда я закончу работу.
— А у тебя какие планы на сегодня?
— Ничего интересного, — вздохнул Сэм. — Надо заехать в тендерный комитет, зарегистрировать заявку, получить удостоверение и пропуск, всем поулыбаться и тому подобное. Потом я хочу проверить, правильно ли установили макет. Зато вечер обещает быть более занятным. Сегодня состоится прием, и мы должны показать себя в наилучшем виде.
— И я тоже?
— Ты в особенности. Будешь скромной и очаровательной, и никаких танцев на столе. — Сэм допил кофе, взглянул на часы и поднялся. — Хорошего дня вам с Мими. Ведите себя примерно.
Тендерный комитет располагался в красивом и тщательно отреставрированном здании девятнадцатого века, фасад которого был обращен к Старому порту. |