Сделав глубокий вдох, Сэм начал задавать ей вопросы из своего списка. Да, она владеет двумя языками. Да, она совершенно свободна в день презентации. Когда он спросил, где она научилась так хорошо говорить по-английски, девушка улыбнулась.

— Наверное, вам захочется взглянуть на мое резюме? — спросила она, но это прозвучало не как вопрос, а как откровенное приглашение к флирту.

Она вынула из портфеля бумаги и, наклонившись над столом, протянула их Сэму, одарив его при этом ароматом духов и открывшимися в разрезе платья красотами.

— Очень интересно, — сказал он. — Я прочитаю и позвоню вам.

Элена проводила девушку до дверей и вернулась к Сэму.

— Она из тех, кто будет стенографировать, сидя у тебя на коленях.

— Откуда ты знаешь?

— Женщины сразу чувствуют такие вещи, — фыркнула Элена. — Там пришла вторая кандидатка. Более подходящая.

Мисс Перкинс, дама царственного вида и бальзаковского возраста, проработала в отделе связей Британского консульства в Марселе почти двадцать лет, до тех пор, пока он не закрылся. На ней была накрахмаленная белоснежная блузка, застегнутая у ворота брошью с камеей, темная юбка и туфли, которые она наверняка называла «практичными». С первого слова она взяла ход собеседования в свои руки.

— Вы предпочли бы беседовать по-английски или по-французски? Думаю, вам удобнее по-английски.

— Все верно. Приступим? Гастон, наверное, рассказал вам, что нам требуется? В тендерном комитете не все бегло говорят по-английски, а мне бы хотелось, чтобы презентация была как можно более понятной и профессиональной. Это может иметь важную роль при принятии ими решения.

На розовом лице мисс Перкинс появилось страдальческое выражение.

— Простите, мистер Левитт, но в английском языке роль не «имеют», а играют. Иметь можно значение. Это одна из самых распространенных ошибок наших друзей-американцев. — Она поспешила смягчить замечание ласковой улыбкой. — А теперь, я думаю, мне следует получить текст презентации, чтобы сделать письменный перевод на французский для раздачи членам комитета. Это возможно?

— Разумеется, мисс Перкинс.

— Прошу вас, дорогой, — подняла она пухлую руку, — зовите меня Дафной. Нам, в конце концов, предстоит вместе работать.

Сэм проводил мисс Перкинс до ее машины, классического малыша-«Ситроена-2СV», и вернулся к Элене.

— Ты была права. Гораздо более подходящая. Честно говоря, она просто не оставила мне выбора. Взяла все в свои руки, а меня это вполне устраивает. Ты же знаешь, что я обожаю женщин с сильным характером.

Элена закатила глаза, но промолчала.

Они вернулись в гостиную и там обнаружили Филиппа, который только что закончил разговор по мобильному и теперь потирал ребра. Синяк под его глазом превратился из черного в пятнисто-желтый.

— Я говорил с Этьеном, — сообщил он, — моим приятелем из Управления полиции. Он по моей просьбе проверил сводки за последние несколько дней и обнаружил, что было подано два заявления о краже мотоциклов, и как раз в тот день, когда меня сбили. Именно так и поступают профессионалы: они никогда не используют собственные колеса. Вот посмотри. — Он повернул к ним свой ноутбук и прочитал текст по-английски.

Драматический заголовок гласил: «МОЯ ВСТРЕЧА СО СМЕРТЬЮ НА ШОССЕ КОРНИШ», а текст начинался с подробного описания нападения, из которого следовал вывод, что действовали профессионалы. Далее Филипп размышлял о том, что случилось. Он не называл никаких имен и ограничивался вопросами: «Почему именно в это время?», «Кто за этим стоит?», «Какие могут быть мотивы?». А в самом конце — несколько прочувствованных слов о том, что нападение на журналиста — это нападение на всю свободную прессу.