Мне довелось встречаться с двумя замечательными людьми, трудившимися тогда на канале: другом В.И. Вернадского геологом и географом, профессором Ленинградского университета Б.Л. Лич-ковым и академиком Белорусской АН Г.И. Гарецким. Они были осуждены в 1934 году как националисты (русский и белорусский). Ни о каких ужасах того времени они мне в доверительных беседах не говорили. Это, конечно, частность, но показательная. Обширная переписка тех лет Личкова с Вернадским (у меня хранятся две толстенные папки) доказывает, что у политического заключенного условия жизни и работы были совсем не каторжные. Это, конечно же, не оправдывает тех, кто осуждал невиновных. Но значительная часть таких карателей, осуществлявших репрессии против русских интеллигентов и лояльных бывших царских офицеров, поплатилась за это именно в 1937 и 1938 годах (а с ними и многие доносчики).

Вот что записал в своем дневнике 7 июля 1937 года великий русский ученый-мыслитель В.И. Вернадский: «Вчера впервые получил более точные сведения, которым можно верить, о закрытом заседании судебного процесса (по делу Тухачевского. — Авт.)... Ягода входил в заговорщический центр и принимал меры, создавая ложные судебные процессы и губил людей, чтобы охранить центр: «Тухачевский—Гамарник—Ягода»... Среди интеллигенции ясно слышится и распространено убеждение, что политика Сталина—Молотова — русская и нужна для государства. Их партийные враги — враги и русского народа, если брать его государственное выражение, несомненно связанное с русской культурой».

...Обратимся к свидетельству известного немецкого писателя Лиона Фейхтвангера (еврея по национальности). Книга его называется «Москва. 1937» с подзаголовком «Отчет о поездке для моих друзей». Она была издана сначала в Амстердаме и почти одновременно — в Москве. Мы обращаемся к ней, потому что объективно, вне своего замысла, автор будто предугадал, что ровно через полве-

ка Москва 1987 года станет в значительной мере антиподом той, которая была в 1937, и миллионы обывателей с ужасом будут говорить о чудовищном терроре, царившем в стране полвека назад, и будут мириться с любыми деяниями своих бездарных и продажных правителей, лишь бы не повторился кошмар 1937-го.

Тогда через 4 года грянула самая разрушительная и кровавая война в истории человечества. Советский Союз в ней победил, умножив число дружественных социалистических государств. А через 4 года после 1987-го без явной войны СССР — вторая сверхдержава мира — был расчленен на куски, его население оказалось в экономическом и культурном провале, а русские стали вымирать.

В чем же дело? Прежде всего в том, какими курсами шел Советский Союз в 1937 и 1987 годах. В 1937 году — сталинская генеральная линия на всемерное укрепление государства и улучшение жизни народа. В 1987 году — антисталинская линия на ослабление государства, власть номенклатуры и торгово-криминального капитала.

«То, что акты вредительства были, — признавал Фейхтвангер, — не подлежит никакому сомнению. Многие, стоявшие раньше у власти — офицеры, промышленники, кулаки, — сумели окопаться на серьезных участках и занялись вредительством... Постепенно, однако, население охватил настоящий психоз вредительства (точнее, борьбы с вредителями. — Авт.)...»

Да, крупные кампании по борьбе с «врагами народа» (понятие, введенное, кажется, еще во времена императора Нерона) слишком часто — в разные времена и у различных народов — переходят в настоящие массовые психозы, омрачающие духовную жизнь общества. Так проявляется пресловутое «стадное мышление», свойственное крупным коллективам. Так было, так есть, так будет. Вопрос — с какими целями, ради чего (или кого) используется эта особенность духовного бытия общества.

По свидетельству Фейхтвангера, единство взглядов подавляющего большинства населения СССР сводилось к «трем пунктам», а именно: к общности мнений по вопросу об основных принципах коммунизма, к всеобщей любви к Советскому Союзу и разделяемой всеми уверенности, что и в недалеком будущем Советский Союз станет самой счастливой и самой сильной страной в мире.