«Удар русских танкистов был стремительным и свирепым, — писал Алан Кларк. — Немецкая колонна оказалась рассеченной на части, которые затем были методично уничтожены. Башенные стрелки 4-й танковой дивизии, боевой дух которых был надломлен еще в первом столкновении с бригадой Катукова, вновь видели, как их снаряды отскакивают от покатой брони советских танков.

4-я танковая дивизия была, по существу, уничтожена, и защитники Тулы получили важную передышку».

В дневнике Гудериана появились две новые записи: «До настоящего времени мы пользовались превосходством в танках. Но отныне положение радикально изменилось». «Я составил доклад по поводу этой новой для нас ситуации и направил его командованию группы армий. Я описал без обиняков явное превосходство Т-34 над нашим танком T-IV и сделал соответствующие выводы, как это в

357

будущем должно отразиться на производстве наших танков. В заключение я подчеркнул необходимость немедленной присылки на мой участок фронта комиссии, составленной из представителей управления вооружений, конструкторов танков и танкостроительных фирм... которая могла бы осмотреть уничтоженные танки на поле боя... и выслушать советы танкистов, которым приходится пользоваться этими танками, что следует предусмотреть в конструкции наших новых танков. Я также попросил о быстром налаживании производства противотанковых орудий, обладающих достаточной пробивной силой, чтобы вывести из строя Т-34».

Вполне возможно, что уже тогда, на опыте этих контрударов, Шапошников начал обдумывать возможность будущего мощного контрнаступления под Москвой. По-видимому, идея была согласована с Верховным Главнокомандующим. К столице постепенно подтягивались наши войска с востока, из Сибири, и с некоторых других фронтов. Но пока в стане противника сохранялась уверенность в скорой победе. Фон Бок 8 октября отметил в дневнике: «Создается впечатление, что у противника сейчас нет сил, которые он мог бы бросить на отражение наступления группы армий “Центр”». Действительно, 12 октября они вошли в Калугу. Однако два корпуса фельдмаршала Клюге получили сильные удары зашедших с тыла наших частей. Наступление немцев затормозилось. 15 октября фон Бок пунктуально фиксирует в дневнике удивившее его высказывание Клюге: «Наступает самый критический в истории восточной кампании психологический момент». Пожалуй, он имел в виду обещание Гитлера осенью овладеть Москвой, Ленинградом и по меньшей мере Европейской Россией. Солдаты и офицеры были готовы терпеть лишения и опасности, предвкушая теплые осенние квартиры, победу и обещанные блага. Но вот уже холод и слякоть, а русские, казалось бы, не раз уже разбитые вдребезги, уничтоженные в окружении, взятые в плен, возникают вновь и вновь, сражаются не на жизнь, а на смерть. Когда это кончится?

В книге журналиста Льва Безыменского «Укрощение “Тайфуна”» приведены такие выдержки из записей офицера штаба одной из армий фон Бока:

«14 октября авангард 4-й танковой группы дивизии СС «Рейх» подошел к Московской линии обороны, которая протянулась почти на 300 км от Калинина до Калуги... Снова, как в августе 1812 года, противник пытался оградить свою столицу, задержать наступление в 100 км от города. Стремительно, с ходу атаковали сильно укрепленные позиции противника полки “Германия” и “Фю-

pep” дивизии СС “Рейх”. При поддержке 4-й танковой дивизии им удалось прорвать московскую оборонительную позицию в самом ее центре, несмотря на то, что в последнюю минуту на участок наступления 40-го танкового корпуса противник перебросил дополнительные свежие силы 32-й сибирской стрелковой дивизии из Владивостока в составе трех полков и двух танковых бригад».