На заседании Государственной думы в конце 1916 года один из идеологов конституционных демократов, П. Милюков, гневно обрушившись на творимые безобразия, задал риторический вопрос: что это — глупость или измена?

Предполагался, пожалуй, ответ: отчасти глупость, отчасти измена. Депутат-юрист А. Керенский от имени партии трудовиков потребовал отставки всех министров, предавших свою страну. Член фракции октябристов В. Шидловский обвинил правительство в том, что оно намеренно создает дефицит продуктов питания, вызывая в столице голод, и тем самым провоцирует забастовки и мятежи для оправдания заключения сепаратного мира с Германией.

Подобные высказывания были запрещены к печати, но распространялись в листовках. По всем признакам для страны наступала трудная пора.

Грозно заканчивался октябрь 1916 в Петербурге. Два дня бастовали все заводы. Какими были требования рабочих, так никто и не знал. Возможно, пролетарии демонстрировали свою силу, сплоченность, решительность.

На Выборгской стороне толпа стачечников собралась у автомобильной фабрики «Луи Рено» с криками «Долой французов! Хва-

103

тит воевать!». Инженеров и директоров, вышедших на переговоры, закидали камнями. Раздались и револьверные выстрелы.

Вызвали полицию, а затем и взвод жандармов. Их оказалось слишком мало, чтобы разогнать толпу. На подмогу привели три-четыре батальона пехотинцев, расквартированных в ближайших казармах. Стражи порядка с шашками и револьверами двинулись на рабочих. А солдаты, зарядив ружья, сделали залп в полицейских и жандармов!

Тем временем подоспели казаки и врезались в строй пехотинцев. Началась рукопашная схватка, после которой солдат удалось загнать в казармы. Это было событие знаменательное: войска стреляли в полицейских.

В ноябре скончался Франц Иосиф I, император Австрийский, король Венгрии и пр., и пр. Никакого воздействия на течение войны уход из жизни престарелого (96 лет!) и сугубо формального владыки не оказал. Иное дело — отставка с поста председателя царского правительства Б. Штюрмера. Отношение в российских верхах к нему было неприязненным. Его подозревали в симпатиях к немцам и желании примирения с ними. Вместо него теперь был назначен А. Трепов, германофоб.

С удивительной быстротой доходили сообщения, предназначенные вроде бы только для царских приближённых. Говорили, что в конце ноября в Могилёв к императору прибыл Трепов. Он просил, умолял Николая II назначить вместо А. Протопопова другого министра внутренних дел, способного добросовестно и разумно выполнять нелегкие обязанности охраны общественного порядка в столь ответственный период, чреватый революционными потрясениями.

Однако император ответил, что ему следует соблюдать лояльность и облегчать задачу Протопопова. Трепов твердо и почтительно повторил свою просьбу — безрезультатно. Осталось ему только предложить собственную отставку, ибо его совесть не позволяет ему взять на себя ответственность за власть, пока остается в правительстве Протопопов. В ответ он услышал: «Александр Федорович, я приказываю вам исполнять свои обязанности с теми сотрудниками, которых я счел долгом дать вам».

Для Шапошникова было ясно одно: страна экономически не подготовилась к затяжной войне. Каким бы ни был царь, серьезные политические перемены, даже самые прогрессивные, в столь трудный период способны только усугубить ситуацию в государстве. Когда требуется напрячь все усилия, добиться победы или достойного мира, сохранить единство общества, целесообразней всего со-

104

хранить царское единовластие.