136

собников белогвардейцев. Гражданская война, снова вспыхнувшая благодаря прямому вмешательству Антанты, приобрела огромный размах, охватила всю территорию Советской России».

И все-таки корень зла, как мне представляется, не в происках Антанты, саботаже кулаков и активизации пособников белогвардейцев. Главное — народное разочарование в советской власти, неверие в ее возможности. Только этим можно объяснить гигантские масштабы российской междоусобицы. Она происходила на фоне глубочайшего морального и экономического кризиса. О нем можно судить уже по тому факту, что за годы Гражданской войны абсолютная убыль населения составила порядка 20 миллионов, из которых менее десятой части погибло в боевых действиях.

Вновь сошлемся на В.Б. Станкевича: «Масса вообще никем не руководится, она живет своими законами и ощущениями, которые не укладываются ни в одну идеологию, ни в одну организацию, которые вообще против всякой идеологии и организации». Добавим: существуют законы стихийной самоорганизации масс. О них писал ученый и мыслитель, князь и анархист П.А. Кропоткин в труде «Великая французская революция 1789—1793». В некоторые моменты этим неписаным законам более или менее соответствует определенная идеология. Этим объясняется успех большевиков, Ленина. Но когда политика правящей партии начинает вступать в противоречие с настроением масс, они восстают, бунтуют.

Итак, разгар Гражданской войны в России, судя по всему, объясняется прежде всего недовольством значительной части народа большевистской властью. Ну а пороха в огонь подсыпали и поборники мировой революции (типа Троцкого), и представители свергнутых «эксплуататорских классов», и зарубежные капиталисты, а также все те, кого не устраивала великая Россия в любых обличьях.

Так уж вышло, что летом 1918 года перед Шапошниковым снова встал вопрос: чью сторону принять? Правда, он уже присягнул на верность советской власти. Но, может быть, это — роковая ошибка, которую еще не поздно исправить? Был еще один очень важный аспект: он работал с многочисленными секретными и совершенно секретными документами; ему полностью доверяли большевики, но наверняка и тайно присматривали за ним как за «классово чуждым элементом». Хотя главным для него стало, по-видимому, неприятие идеологии Белого движения, поддержанного иностранными державами.

Жизнь убедительно доказала, что ни Ленин, ни большевики в целом не являются германскими агентами. Считать их ставленника-

137

ми международного сионизма тоже не было веских оснований. То, что в советском руководстве избыток евреев, объяснялось просто: в царской России их относили как бы к людям «второго сорта», определяли черту оседлости. Многих из них это оскорбляло, возмущало, а потому они с энтузиазмом поддержали революцию. К тому же у них ярко выражена национальная солидарность, характерная для малого народа.

Не исключено, конечно, что часть из них заражена национализмом и поддержана мировым сионизмом. Но даже в таком случае они вынуждены считаться с волей русского народа — иначе он их сметет. И дело тут не в антисемитизме, а в инстинкте самосохранения и свободы великой нации, еще не утратившей чувства собственного достоинства.

Примерно так, пожалуй, рассуждал Шапошников, окончательно решив служить в Красной Армии, навсегда отбросив всякие сомнения.

Первыми восстали против Советской власти донские казаки. В царское время они находились на особом, привилегированном положении: за воинскую службу (до 36-летнего возраста) получали 30 десятин земли. А в условиях плодородного юга России это немалое богатство. В отличие от большинства крестьян многие казаки были зажиточными хозяевами.