Затем он стал ждать.

Наконец глаза Фанд раскрылись и гневно уставились на него.

— Да, — сказал он, — это не сон, вы здесь, в саду Шанги. Я привел вас сюда. Нам надо договориться, Фанд.

Он вытащил кляп у нее изо рта, однако держал его наготове.

— Нам не о чем договариваться, землянин, — ответила она.

— Вашу жизнь, Фанд. Вашу жизнь в обмен на мою с Джил и других, которых еще можно спасти. Вы должны разрушить излучатели, прекратить это безумие, тогда вы спокойно доживете до такой же старости и маразма, как ваша мать.

В ней не было ни капли страха. Неизмеримая гордость, ненависть, но никакого страха. Она рассмеялась.

Его рука легла на ее горло, и он сдавил его железной хваткой.

— Тонкое какое, — сказал он. — И нежное. И так легко разорвать его…

— В добрый час. Шанга может существовать и без меня. Кор Хал этим займется. А вы, Берк Винтерс… Вам не удастся избежать вашей участи. — Она язвительно улыбнулась. — Вы опуститесь до уровня зверей. Шанга никого не отпустит!

— Я знаю, — кивнул Винтерс. — Поэтому я должен уничтожить Шангу, пока она меня не уничтожила.

Фанд с саркастическим выражением смотрела на него, голого и безоружного, опустившегося на корточки в густом кустарнике, и рассмеялась сильнее прежнего.

— Может быть, это невозможно, — сказал он, пожав плечами. — Я в любом случае узнаю об этом, только когда будет слишком поздно. Но на самом деле я забочусь в первую очередь не о себе. Я мог бы чувствовать себя счастливым, бегая на четвереньках по вашему садику. Я также был бы совершенно удовлетворен, нырнув в ваш бассейн, испуская гнусное шипение. Так нет. Не обо мне речь и даже не о Джил.

— О ком же?

— У Земли тоже своя гордость, — сказал он серьезно. — Конечно, она моложе и примитивнее, чем ваша планета. Иногда в ней проявляются одержимость и безжалостность, я должен признать это. Но, в общем, Земля добрая планета, на ней живут стоящие люди, и она сделала больше, чем все другие планеты, для развития Солнечной системы. И в качестве землянина я не могу спокойно смотреть, как унижают родственный мне мир.

Он обвел взглядом амфитеатр.

— Я верю, — продолжал он, — что Земля и Марс могли бы многому научиться друг у друга, если фанатики с обеих сторон прекратят сеять семена раздора. Вы самая ужасная личность, о которой я когда-либо слыхал, Фанд. Вы больше, чем фанатичка. — Он задумчиво посмотрел на нее. — Я думаю, что вы так же безумны, как ваша мать…

Его речь не привела девушку в ярость, и он убедился, что она не была сумасшедшей, а только испорчена образом жизни и воспитанием.

— И что же вы можете предложить конкретно? — сказала она.

— Подождать. До рассвета, может быть, немного дольше. В любом случае, пусть у вас будет достаточно времени подумать. Тогда я дам вам последний шанс. Потом я вас убью.

Когда он снова заткнул ей рот, она улыбнулась и, не мигая, продолжала смотреть на него.

Время шло. Ночь сменил рассвет, потом наступило утро. Винтере сидел, не двигаясь, склонив голову на колени. Фанд лежала с закрытыми глазами, казалось, она спит.

Под лучами солнца сад возвращался к жизни. Винтерс услышал крадущиеся шаги и ворчание диких зверей Шанги. Со стороны мелководного озера слышались крики живущих там существ, и ветер доносил исходящую от них мускусную вонь.