Белые ухоженные тела, нелепо одетые в звериные шкуры и цветные ткани. Земляне Кахора играли и шутя боролись среди деревьев, и их заботы ограничивались пищей, любовью и любованием колье из разноцветных жемчужин.

Там были скрытые от глаз сторожа с парализующими пистолетами. Случалось, что кто-нибудь заходил слишком далеко по дороге назад, Винтерс знал это: в свой последний визит он получил серьезное предупреждение. Он вспомнил, что пытался убить человека. По крайней мере, так ему сказали. Обычно человек не помнит почти ничего из того, что происходит с ним в промежутках ШАНГА. Поэтому ШАНГА и ценилась. Это была расторможенность. Элегантный порок, приодетый наукой в видимость респектабельности. Возбуждение нового рода, новый способ убежать от сложностей жизни. Земляне были без ума от ШАНГА.

Но только они одни. Венерианские туземцы сами были еще близки к состоянию дикости, чтобы нуждаться в Шанге, а марсиане принадлежали к чересчур древней цивилизации. Они были слишком изощрены в грехе, чтобы поддаться искушению пользоваться им. "Кроме того, - сказал себе Винтерс, - они сотворили Шанга. Они-то знают!"

Мурашки пробежали по его коже, когда он вошел в кабинет Кор Хала, директора.

Кор Хал был тонок, смугл, неопределенного возраста. Его происхождение исчезло под анонимностью белоснежной туники. Он был марсианином, и его вежливость была лишь бархатным футляром, ножнами, скрывающими ледяную сталь.

- Капитан Винтерс! - сказал он. - Садитесь, пожалуйста.

Винтерс сел. Кор Хал изучал его.

- Вы нервны, капитан Винтерс. Но я опасаюсь лечить вас снова. Атавизм в вас лежит слишком близко к поверхности. - Он пожал плечами. - Вы помните, что было в последний раз?

Винтерс кивнул.

- То же самое случилось в Нью-Йорке, - он наклонился к своему собеседнику. - Я и не хочу, чтобы вы меня лечили. То, что у вас здесь есть - недостаточно. Сар Кри сказал мне это в Нью-Йорке. Он сказал, чтобы я вернулся на Марс.

- Он поставил меня в известность, - спокойно сказал Кор Хал.

- Значит, вы…

Винтерс не кончил фразы, потому что не находил слов.

Кор Хал не ответил и откинулся на подушки своего удобного кресла. Его лицо выражало полнейшее спокойствие. Только жесткие зеленые глаза таили в себе чуть заметную усмешку - жесткую усмешку кота, который держит под лапой парализованную мышь.

- Вы уверены, - спросил он наконец, - что вы знаете, что делаете?

- Да.

- Люди различны, капитан Винтерс. Эти марионетки, - он указал на солярий, - не имеют ни сердца, ни крови. Они - искусственный продукт искусственного окружения. Но такие люди как вы, Винтерс, играя с Шанга, играют с огнем.

- Послушайте, - сказал Винтерс, - женщина, на которой я собирался жениться, полетела однажды над пустыней на своем летательном аппарате и не вернулась. Один Бог знает, что с ней случилось. Я нашел аппарат там, где он разбился. Но ее я так и не нашел. Теперь для меня все неважно. Все, кроме забвения.

Кор Хал наклонил узкую темную голову.

- Я помню. Трагедия, капитан Винтерс. Я знал мисс Леланд, очаровательную молодую женщину, она часто бывала здесь.

- Знаю, - сказал Винтерс. - По правде сказать, она была не из Торгового Города, но имела чересчур много денег и слишком много свободного времени. Во всяком случае, я не боюсь играть в эту игру, Кор Хал. Я уже обжегся на ней и чересчур жестоко, как вы сказали, люди не одинаковы. Эти создания с лилейным цветом лица идут в свои джунгли для развлечения, у них нет никакого желания идти дальше по дороге назад. Для этого у них нет ни достаточного желания, ни храбрости. - Глаза Винтерса блеснули каким-то особенно диким светом. - Я хочу вернуться назад, Кор Хал, - продолжал он. - Так далеко, как Шанга может меня увезти.

- Иногда, - сказал марсианин, - дорога оказывается длинной.

- Это мне безразлично.

Кор Хал пристально поглядел на него.