- Вы имеете в виду здание, которое получил Немецкий трудовой фронт после того, как оттуда выгнали коци?

- Да, именно его. Господин Пфарр время от времени подвозил меня туда. У меня сестра на Бруненштрассе, и обычно после работы я доезжала до Розенталерплац на девяносто девятом трамвае. Но иной раз господин Пфарр бывал так любезен, что подбрасывал меня до самой Бюловплац, и я видела, как он входил в это здание.

- А когда вы последний раз видели господина и госпожу Пфарр?

- Две недели назад. Вы знаете, я была в отпуске - ездила на остров Рюген по путевке "Сила - через радость", - и незадолго до отъезда я ее видела.

- Ну, и что вы можете о ней сказать?

- Как ни странно, она хорошо выглядела, была спокойна. Скажу больше, без обычного бокала с вином. Сказала мне, что собирается на воды. Она часто туда ездила. Я даже подумала, что она решила "завязать".

- Понятно. А сегодня утром, если не ошибаюсь, вы ездили на Фердинандштрассе к портному?

- Не ошибаетесь. Я часто выполняла небольшие поручения господина Пфарра. Он был слишком занят, чтобы ходить по магазинам, и платил мне отдельно, если надо было что-то купить для него. Перед тем как уехать в отпуск, я получила от него записку с просьбой забрать у портного его костюм.

- Так вы говорите, он просил вас забрать его костюм?

- Да, мне кажется, речь шла о костюме.

Я взял коробку.

- Вы не возражаете, если я посмотрю, что там лежит, фрау Шмидт?

- Смотрите, чего уж там. Все равно он ему не понадобится.

Но, еще не снимая крышки, я точно знал, что находится в этой коробке, и не ошибся. Этот черный цвет, напоминавший цвет мундиров отборных кавалерийских полков кайзеровской армии, эту нашивку справа на воротнике с двойным знаком молнии и этот римский орел и свастику на левом рукаве нельзя было спутать ни с чем. Три звездочки на петлице на воротнике слева свидетельствовали о том, что владелец формы имел чин капитана или что-то вроде того - у эсэсовцев есть свое специальное название. К правому рукаву был прикреплен клочок бумаги. Это был счет от Штехбарта на 25 марок на имя гауптштурмфюрера Пфарра. Я присвистнул.

- Значит, Пауль Пфарр был "черным ангелом".

- Никогда бы этому не поверила, - сказала фрау Шмидт.

- Вы хотите сказать, что никогда не видели его в форме?

Она покачала головой.

- Я даже не видела, чтобы она висела в шкафу.

- В самом деле?

Я начинал сомневаться, стоит ли ей верить, но, с другой стороны, зачем ей было мне лгать? В наше время адвокаты - немецкие адвокаты, работающие в государственных учреждениях, - часто состоят в СС. Я догадался, что Пфарру нужна была эта форма только для особых, торжественных случаев.

- Скажите, отчего загорелся дом? - спросила меня фрау Шмидт.

Я на мгновение задумался и решил рассказать ей все начистоту, надеясь, что, в ужасе от услышанного, она не станет задавать мне какие-либо неуместные вопросы, на которые у меня не будет ответа.

- Его подожгли, - спокойно сказал я. - А их обоих убили.

Фрау Шмидт застыла, а глаза ее увлажнились.

- Милостивый Боже! - выдохнула она. - Какой ужас! И кому только в голову это могло прийти - убить их?

- Интересный вопрос. Вы не знаете, у господина и госпожи Пфарр были враги?

Она глубоко вздохнула и покачала головой.

- Скажите, в вашем присутствии они ссорились с кем-нибудь еще, кроме как друг с другом? Например, по телефону? Или через дверь? Или как-то еще?

Но она только качала головой.

- Впрочем, подождите. - Речь ее замедлилась. - Пожалуй, однажды был такой разговор, несколько месяцев назад. Господин Пфарр с кем-то бранился у себя в кабинете. Крик стоял жуткий, и, надо сказать, там звучали такие выражения, которые стыдно повторить в приличном обществе. Они спорили о политике. По крайней мере, мне так показалось. Господин Сикс говорил ужасные вещи о фюрере, который.