— У-у-у-у! — сжимая кулаки, замычал ёхху и двинулся к оказавшемуся таким живучим противнику. Но демон не принял боя. Проворно отбежав в сторону, он поднялся на две ноги, и опираясь на длинный руки, бросился наутек. Грифы взлетели и последовали за ним. Спустя минуту жуткая компания скрылась из виду.

— Мы опять победили, — безо всякой радости в голосе произнесла Маруся и села на песок. — Исинка, что ты там говорила про древние времена?

— В период, охватывающий несколько миллионов лет, на Земле параллельно развивалось несколько видов разумных существ, происходящих от приматов. Всеядные либо растительноядные гоминиды — ёхху, неандертальцы и собственно хомо сапиенсы, а так же плотоядный подвид, являющиеся побочной ветвью развития…

— А откуда ты все это знаешь? Мы в школе только про всяких питекантропов проходили, — резонно удивилась Маруся.

Неожиданно искусственный интеллект замялся с ответом.

— Ты почему молчишь? Отвечай немедленно!

— Принято. Источник информации не подлежит огласки.

— Что?

— Источник информации…

— Да я поняла, поняла! Но кто запретил тебе?

— Ведущий научный сотрудник исследовательской базы «Реликт» Ева Гумилева, — ответила Исинка.

Маруся, прищурившись, посмотрела вдаль, туда, где в дрожащем от зноя воздухе то возникали, то исчезали серебристые миражи, и прошептала:

— Я так и знала…

Раны на плечах и спине Уфа и в самом деле оказались не опасными. На солнце они быстро подсохли, перестав кровоточить. Ёхху и Маруся возобновили свой поход к «пупырю» и наконец-то дошли до него. Это был невысокий холм, на вершине которого высилась куча камней, явно сложенных человеческими руками. Правда, ее могли соорудить и когтерукие — вряд ли их разумность ограничивалась только злобой и желанием сожрать всякого, кто появлялся в их владениях.

Из каменной груды торчала кривая, выбеленная солнцем и ветром палка, напоминающая огромную рыбью кость. К палке был привязан медный колокольчик. Иногда, когда из пустыни налетал особенно сильный порыв горячего ветра, он тихонько позвякивал.

— Ну, и что дальше? — спросила Маруся, оглядываясь.

— Моя думать, уф… — пробурчал ёхху. Девочка поняла, что ее спутник в замешательстве. Видимо, Уф надеялся увидеть с вершины «пупыря» какие-нибудь признаки человеческого жилья или хотя бы дорогу, ведущую к оазису, где была вода, но увы. Вокруг, насколько хватало глаз, лежала надоевшая желто-коричневая пустыня…

Маруся села на камни, обняла колени руками и тоже задумалась. Правда, мысли ее на этот раз касались не того, куда идти и как найти воду. Девочка размышляла о том, что станет с ёхху, когда они найдут людей. Она помнила, что в пустынях вроде бы живут какие-то бедуины, люди с коричневой кожей, разъезжающие на верблюдах с автоматами Калашникова в руках. И вроде бы эти бедуины не любят чужаков и вообще люди достаточно суровые.

«А вдруг они начнут стрелять, когда увидят Уфа? — подумала Маруся. — И я ничего не смогу сделать. Бедунского языка я не знаю, английский могут не знать они. Да и что я смогу им сказать по-английски, у меня по нему всегда были стабильные трояки… Что делать? Показывать жестами — мол, не стреляйте, это добрый, хороший человек? Ага, кто мне поверит! Уф меньше всего похож именно на доброго человека. Я сама, когда его встретила, то чуть не застрелила…»

Девочка вздохнула, с трудом сглотнула вязкую слюну. Пить хотелось неимоверно. Уф стоял рядом, наклонив голову, погруженный в тягостные раздумья.

— Ну что, «моя думать», как успехи? — спросила Маруся.