— Бунтует нежить, царевна! — снова поклонился тот. — Говорит, что ты, только не гневайся, прошу! Говорят, что ты — подделка, Бабой-ягой сотворенная и к нам подкинутая хитроумным Карачуном. А вот с какой целью — неведомо. Так что собираются они суд вершить скорый да нечестный. Ну и съедят тебя потом, — совершенно будничным тоном завершил он.

Я аж подпрыгнула, развернувшись к Костопраху.

— Ты ж сказал, не сожрут меня! Сказал, на троне проверку прошла!

— Так это… — тот запнулся, а затем уставился на упыря, сердито сверкнув глазницами. — А ну-ка, сказывай, зеленый, в чем причина такого недоверия? Ведь вернется Кощей, никого не помилует, как прознает, что с его дочкой сотворить хотели!

— Да что я-то! Я ж за царевну! — тотчас нервно заверил Уморень и мне поклонился. — А только говорят, что ведешь ты себя, уж прости, словно дурочка деревенская. Визжишь, словно поросенок под ножом, из зала всех выгнала… А ведь к тебе со всем уважением пришли. Поклониться, подарки приготовили. А им в ответ — вон пошли! Вот и обиделись подданные.

— Это все? — спросил Костопрах. — Иль еще чего добавить желаешь?

— Желаю! — неожиданно дерзко ответил упырь. — Желаю сказать, что одета царевна не по-нашему. Отсюда и уважения у нежити поубавилось.

Я мельком оглядела себя. Ну да, джинсы, кроссовки и футболка мало похожи на сказочный наряд. Хотя вообще-то среди подданных, помнится, встречались некоторые в откровенной рванине, а то и в саванах, испачканных землей. А туда же — одежда им моя не понравилась.

— Так, с этим тоже ясно, — прервал мои мысли Костопрах и повернулся к Умореню. — Ступай к недовольным и скажи, что царевна усталая была и с дороги длинной. А одежда на ней — исключительно Карачунова заслуга. Потому и прогнала всех, не хотела, чтобы в неподобающем виде ее подданные узрели. Зато через час она изволит их видеть в тронном зале. Всех. Там и разберемся.

Упырь с сомнением на нас глянул, но перечить не посмел и умчался прочь. Я же мрачно посмотрела на Костопраха.

— Через час меня сделают десертом? Вот уж спасибо!

— Через час, царевна, ты произведешь на них самое неизгладимое впечатление, — поправил тот.

— Это как?

— Для начала, попрошу пройти со мной. В чем Уморень прав, так это в том, что одета ты не по-царски. И надо это срочно исправить.

— В магазин пойдем?

Вопрос прозвучал глупо, но Костопрах ответил:

— Нет, в лавку нам не надо. Да и не продают купцы потребной тебе одежды. Идем в покои, что раньше Василиса занимала. Там все осталось, что при ней было. Найдется, поди, во что переодеться.

Я не стала спорить и поспешила за Костопрахом. Скелет прекрасно ориентировался во дворце, поэтому мы, ни с кем по пути не встретившись, довольно скоро оказались у нужной двери.

— Василисины покои, — пояснил Костопрах и коснулся кованой ручки.

Едва слышно щелкнул замок, и мы вошли внутрь.

А в следующий миг я испуганно вздрогнула, так как к нам навстречу шагнула очень старая бабка, скрюченная так, что напоминала знак вопроса Ловко постукивая клюкой, она подняла голову и скрипучим старческим голосом сказала.

— Так вот ты какая, царевна. И впрямь на Василису похожа как отражение.

— И тебе не хворать, бабушка Топляница, — выступил вперед Костопрах, а затем повернулся ко мне. — Нянька это, Топляницей кличут. Василису воспитывала с младых лет.

— Очень приятно, — пробормотала я, гадая, захочет ли мне помогать бабуля. Ведь я, по сути, на место ее воспитанницы нацелилась.