Нюша грузно плюхнулась у Машиных ног, успокоенно прикрыла глаза.

— Наш Челкаш тоже декоративный парень. Но он уже старенький. А вот у Мити Чарли — серьезный товарищ. Но ведь он его специально тренировал.

— А Медведев к вам в Новишки приезжал вместе с Чарли?

— Нет, он его в Москве оставил.

— А с кем же, интересно, он его там оставил? — спросила проницательная Тая. — Такого зверя можно доверить только очень близкому человеку, который его хорошо знает и живет с ним под одной крышей.

— Ну, сейчас ведь есть специальные гостиницы для собак…

— Для таких собак специальных гостиниц нет! — отрезала Тая. — Машка! Не обольщайся! Не трать на него сердце…

— Я не обольщаюсь, — покачала головой Маруся. — Просто пока не могу поверить, что в моей жизни ничего уже больше не будет. Но я поверю, поверю…

25

— Марь Сергевна, а у нас теперь другой председатель правления, — сообщил Юрка очередную местную новость. — Из Москвы. Вы, наверное, его знаете.

— Нет, Юра, — улыбнулась Маруся. — Москва огромный город, и всех его жителей знать невозможно.

— Подумаешь! — не поверил Юрка. — Я вот, например, всю округу знаю и даже некоторых в Савине. А там людей знаете как много? Может, целый миллион!

— Этот новый все тут у нас купил! — блеснула осведомленностью Галя.

— Не купил, — оборвал ее Юрка, — а взял в аренду. На пятьдесят лет, а может, даже на сто…

— Ну и что? — гнула свою линию Галя, явно копируя чьи-то взрослые интонации. — Выискался помещик на наши головы, а мы у него все крепостные. Он над нами надсмотрщиков поставит, а сам будет в Москве сидеть да денежки подсчитывать.

— Чё ты врешь-то?! — возмутился Юрка. — Он дом себе здесь поставит над Уводью. Уже и место выбрали…

Информацию в тот же день подтвердил директор школы.

— Здравствуйте, девоньки, — сказал он, заходя на перемене в учительскую. — Слышали, что у нас теперь новый командир? Кто не знает, рассказываю: московский гость Николай Андреевич Горюнов. Завтра в клубе созывает «партхозактив» — будет представляться и, так сказать, декларировать программу действий. От нас по разнарядке три представителя рабоче-крестьянской интеллигенции. Мы пойдем с завучем и… вот вас попрошу, Мария Сергеевна.

На следующий день возле старенького Вознесенского клуба собралась, казалось, вся округа. Люди яростно спорили о том новом и неведомом, что приготовила им судьба-индейка. Причем в лучшее будущее безоговорочно верила лишь жалкая кучка энтузиастов. Основная же масса наученных горьким опытом селян не ждала от жизни ничего хорошего.

Новое начальство не спешило, в клубе было холодно, и Маруся, зябко кутаясь в шубку, уже подумывала, как бы поскорее отсюда исчезнуть, когда сзади раздался знакомый голос:

— Здравствуйте, милая барышня! Вижу, вы совсем замерзли!

Маруся обернулась. Перед ней со стаканом горячего чая стоял Кузьма Кузьмич Крестниковский.

— Вот выпейте — сразу согреетесь. Для народа организовали бесплатную раздачу чая с бубликами. Хотите бублик?

— Нет, спасибо, — улыбнулась Маруся, — бублик не хочу. Какое смешное слово — «бублик». Я очень рада вас видеть.