Слушая про местные традиции, я задумалась — а действительно, в чём его сила и где она хранится? Может он, как Кощей, в какой-нибудь хитрый тайник её прибрал?

Воображение тут же нарисовало иглу, яйцо, утку… и то, как Волков эту утку в зайца запихивает. Я даже вином подавилась! А потом с неудовольствием признала — Алекс, конечно, дурак, но не такой.

И да, ещё про Волкова… Едва тема свернула к его персоне, сразу началась цензура. В смысле, рассказывая о традициях и прочем мироустройстве, тётки держались очень свободно и слова не подбирали, а как только заговорили об Алексе, изменилось всё.

Но главное — общий смысл их слов. Мол, Властелин такой чудесный, такой замечательный. Ах, какой он сильный. Ах, какой умный и красивый. Не мужчина, блин, а воплощённая мечта.

Я же слушала и старалась не кривиться, и хотя всё было уже ясно, едва появилась возможность, поинтересовалась:

— А с личной жизнью у него что?

Тётки сразу замялись, потупились и принялись дружно от ответа увиливать. В конце концов я услышала:

— Алекс предпочитает не выставлять свою личную жизнь напоказ.

Да-а?

Упоминать о любительнице театра и прочих массажистках я всё же не стала. Вместо этого забила на тему Волковского кобелизма и внимательнее присмотрелась к собственной свите.

В отличие от окружения Повелителя, тут собрались исключительно человечки, однако впечатления светлых они не производили. Наоборот — чувствовалась здесь какая-то ушлость, словно Алекс самых хитрых и стойких подослал.

Но, ладно. Будем работать с тем, что есть, и притворимся доверчивой овечкой!

— Мы с вами единственные светлые? — улучив момент, поинтересовалась я.

К этому времени откупорили четвёртую бутылку, что, учитывая численность населения, было немного.

— Светлые? Мы? — начала было одна, и тут же заткнулась.

Ага! Догадка подтвердилась!

— О-о… — подхватила другая, более трезвая. — Нас, светлых почти не осталось.

— Правда? — удивилась я. — А почему?

Моя свита вновь переглянулась, и самая активная из тёток призналась:

— Светлым быть невыгодно. Во-первых, их, ну то есть нас, никто не любит. Во-вторых, свет слабее тьмы.

О том, что светлых не любят, я и так знала — этой мыслью была пропитана большая часть романтического фэнтези. И пусть в большинстве случаев герои лишь прикидывались тёмными, регулярно поступая в лучших традициях света, с присущей ему честностью и благородством, тенденция была налицо.

Прежде меня подобное не задевало, а сейчас стало чуточку грустно.

— Светлейшая, что-то не так? — отреагировала одна из собеседниц.

Я пожала плечами и сказала:

— Любовь к тьме — признак психологической незрелости.

Тётки уставились недоумённо. Пришлось пояснить.

— Тьма — это всегда протест, нарушение правил. Если ты — тёмный, то сразу как будто выделяешься, становишься не как все. Это психология подростков, а чем ты старше, тем меньше поводов протестовать, хотя бы потому, что уже понимаешь — мир не так прост, как кажется. А если приглядеться, то не любят как раз тёмных. В реальной жизни люди предпочитают общаться со светлыми людьми.

Пауза. Волна общего непонимания, а потом…

— Так то люди!

Хм… Логично. Но я вообще-то не об этом. Хотя, проехали.

— Свет не слабее, — всё же не удержалась, добавила.