— Видите ли, — начал он, — это произошло почти случайно…

В этот момент Хасбро вынул карманные часы, взглянул на них, — и его лицо перекосилось от ужаса:

— Наш поезд!

— Да черт с ним, едем на следующем! — Сент-Ив метнул в слугу взгляд, полный плохо скрытого раздражения.

— Боюсь, мне придется проявить настойчивость, сэр. — С этими словами Хасбро сунул руку в карман пальто, словно нащупывая там весомый аргумент в пользу спешки.

Сент-Ив помрачнел: упустить такую возможность! Его держат на коротком поводке, как шальную собачонку, и даже не собираются дать слабину. Единственное, что удерживало Сент-Ива от бунта, это на редкость угрюмая мина на лице у Хасбро. Спорить сейчас бессмысленно: последнее слово все равно останется за слугой. Это неоспоримый факт, хоть в камне высекай, — и, как хорошо известно Сент-Иву, для подобной угрюмости у Хасбро должны иметься весьма веские причины.

Оба распрощались с Флемингом и, покинув лабораторию, проследовали прямо на вокзал, откуда после пятиминутного ожидания выехали в Харрогейт; где снова сели в автомобиль и вернулись в поместье. Всю дорогу домой Сент-Ив держал банку с говяжьим бульоном на коленях.

Наконец они остановились прямо на лугу у входа в башню. Хасбро уже держал в руке ключ от двери. Было очевидно, что возвращаться в дом они не планируют. Вообще-то, Сент-Ив был не прочь пропустить стаканчик портвейна, прежде чем очертя голову нырять в прошлое, но просить об одолжении не собирался. И дело даже не в том, уступил бы Хасбро этой просьбе или нет (уступил бы, скорее всего), а в чувстве собственного достоинства. Лучше молча подчиниться сказанному в записке и вернуться в свое время. Цель визита достигнута.

— Что ж, тогда я отправляюсь, — сказал Сент-Ив.

— Желаю вам удачи, сэр.

— Когда все останется позади, мы непременно встретимся.

— Обязательно, сэр. Когда придет время, я с удовольствием налью вам стаканчик портвейна.

— Тогда уж не один, а два, — поправил слугу Сент-Ив, шагая по высокой траве к силосной башне. — А я отвечу тем же! — крикнул он, повернулся и махнул рукой напоследок. Хасбро так и стоял на безлюдной обочине, глядя ему вслед: старый, преданный друг, опечаленный прощальной сценой на пороге опасного, но необходимого путешествия в неизведанное. Если не исчезнуть сразу, Хасбро так и будет бродить вокруг, чтобы удостовериться, что Сент-Ив не выкинул в последний момент какой-нибудь фортель.

Расположившись наконец в батискафе, он завернул банку в новое пальто и надежно пристроил под сиденьем, после чего переключил все свое внимание на приборы. Перед ним лежал широкий мир, беспредельное пространство для путешествий, но он оставил географические настройки прежними и вернулся в собственное время — двумя часами позже изначального отбытия. Сент-Иву не улыбалось наткнуться на раздраженного Парсонса, все еще рыскающего вокруг башни.

Попав наконец в свое время, он со вздохом облегчения откинулся на спинку кресла, оглядывая знакомую внутренность башни. Вспомнил о пари, которое заключил с Флемингом, и улыбнулся. Вся предусмотрительность этого всезнайки, его будущего «я», и яйца выеденного не стоит, так ведь? Сент-Иву даже не верилось, что он мог опуститься до заключения пари на итоги крикетных матчей. Просто немыслимо! Но теперь он предупрежден. Как называлась эта чертова команда? «Харрогейтские стряпчие»? Он хохотнул в голос: шутка-то удалась! Его будущий «двойник», услыхав от Хасбро эту новость, ушам своим не поверит: «Я сделал… что?!»

Когда Сент-Ив выбирался из машины, уставший, как рудокоп после двойной смены, на его губах играла улыбка. Никаких следов присутствия Парсонса, вокруг тишь да гладь.