От усилий держать себя в руках на его получеловеческом лице выступила испарина. Затаив дыхание, не двигаясь, я ждал вопросов. Я попытался рассмотреть дверь, через которую вошел сюда, но двери не оказалось.

— Хорошо, — наконец произнес я. — Что случилось?

— Ничего особенного, — ответил фавн. Глубоко вздохнув, он поднес руку к черным завиткам волос на своем затылке. — Я знал, как опасен взгляд Аполлона, но не мог ничего сделать, пока не ушли жрецы. Как только они ушли, отправился сюда, чтобы помочь тебе.

— Но почему?

Вместо ответа он повернулся и заглянул мне в глаза.

— Ты изменился, — медленно сказал он. — Что произошло? Ты — Язон?!

— Я вижу глазами Язона, — был мой ответ. — Вижу настолько ясно, что понимаю: я — не он. Я кто-то другой. Как три тысячи лет назад Язон, так и я сегодня имею двойное сознание. Один из тех, кто живет во мне, — Язон.

— Я помню это, — спокойно ответил фавн. — Ты — Язон, тот, кто часто нарушает обещания. Знаешь ли ты, на чьей стороне выступишь на этот раз?

Я вспомнил ужасное и одновременно прекрасное лицо Аполлона, которое вновь появилось перед моими глазами. Я почувствовал сильное волнение от внезапно изменившихся чувств.

И тут я удивился, услышав свои слова:

— Я решил выступить на стороне Гекаты… Тогда я смогу освободить мир от Аполлона!

— На этот раз ты решил выполнить свою клятву? — поинтересовался Панург. — Хорошо. Много же времени понадобилось тебе, чтобы вернуться в наш лагерь. Я не был уверен, что правильно поступаю, спасая тебя, но, вероятно, поступил правильно, — он пожал плечами. — Когда мы впервые встретились на Эя, Цирцея знала, что ты найдешь Сайну.

— Но потом… Я же действовал по собственной воле.

— Расположение богов иногда оказывает тлетворное влияние. Люди смеются надо мной, но даже жрецы Аполлона не смеют причинить вреда фавну. Я свободно могу ходить, где пожелаю. Чем я могу тебе помочь?.. Позови меня, если пожелаешь, сын Язона, и на этот раз ты сможешь довериться фавну.

— Вновь взялся за свои старые фокусы и опять избегаешь отвечать на вопросы? — спросил я. — А за предложение помощи… благодарю. Я запомню. Но прежде скажи мне, что случилось?

— Хронтис тебя, конечно, обманул. Ты должен был почувствовать это. Глаза Аполлона такая вещь, которую не так-то просто подделать. Твои воспоминания были бы стерты… слой за слоем. В финале ты бы лишился души. Если человек заглянет в глаза Аполлону, он погибнет.

— Значит, Хронтис боялся и не доверял мне, — мрачно объявил я. — Ладно. Теперь у него и в самом деле есть основания бояться меня. Благодарю тебя, Панург. Я думал… хотя… — Я еще раз огляделся. — Мне казалось, что Хронтис и Опихон тоже должны присутствовать на церемонии.

Улыбка Панурга смутила меня.

— Ты слышал меня. Я говорил, что ждал. Я хотел спасти тебя. Спасти! Мне было жарко! Бахус, я…

— Жрецы! — нетерпеливо напомнил я ему. — Где они?

— Один из них справа у тебя за спиной, — таинственно ответил фавн.

Испугавшись, я резко обернулся. Человек в золотой мантии лежал на полу в луже ярко-красного цвета. Лужа постепенно расплывалась, становясь все больше и больше.

— Опихон, — пробормотал Панург. — Да, плохо. Ты не сможешь помочь.

— А Хронтис? — спросил я.

Фавн пожал плечами.

— Это Опихон спас Цирцею? — высказал я новое предположение.