«Эй, а почему только сейчас? — обратился я к виртуальному помощнику. — Мне друзьям помогать нужно, а я ничего не знаю. Почему раньше умения не активировались?»

«Из–за нарушения целостности произошел сбой первичной активации, — ответил голос. — К сожалению, возможности сильно поврежденной личины ограничены».

— Миша! — крикнула Элечка, и я, встрепенувшись, понял, что замер в дверях малого зала. А внутри с жутким грохотом носятся мои коллеги, пытаясь догнать то самое существо, которое меня укусило. Маленький жабоподобный хутхэн собственной персоной!

Костик размахивал топориком викингов из постановки про Олафа Рыжего — я сам красил его перед прошлым выступлением и узнал бы из тысячи. А в руках девушки был зажат римский меч — этот вроде бы из трагедии про Калигулу… Они что, всерьез собираются убить маленького демона реквизитом? Все–таки не очень серьезная подготовка в тверском академическом. Или я еще не все знаю?

— Миша, преобразование! — крикнул Костик, попытавшись рубануть хутхэна топором, но безуспешно, причем, как мне видится, далеко не первый раз.

«Возьмите в руки любую модель оружия», — подсказал между тем мой внутренний голос.

— Возьми ты уже хоть что–нибудь! — раздраженно бросила мне раскрасневшаяся Элечка, одновременно пытаясь ударить монстра мечом. Коварная тварь скакала по рядам кресел, из–за чего ее трудно было достать, отламывала куски и швырялась ими в ребят.

В голове промелькнула малодушная мысль — может быть, это и хорошо, что я еще не могу сражаться, а то сейчас тоже вместе с Беатриче и Сильвио уворачивался бы от острых зубов и пытался неуклюже пробить дубовую шкуру этой твари… Но так продолжалось лишь секунду, потом как–то само собой пришло понимание, что я не хочу оставаться в стороне.

И не только потому, что мне нужно учиться разбираться в этих сражениях масок, если я хочу когда–нибудь добраться до своей прелести, почти целой маски Труффальдино, но и просто потому, что мне не хочется терять это чувство единения. Меня впервые приняли за своего, по–настоящему, без лишних вопросов и долгих притираний, просто как факт, как раньше бывало разве что в детстве — и мне почему–то жутко не хочется этого лишаться.

Впав в легкий ступор, я пропустил момент, когда тяжелая спинка очередного разломанного кресла прилетела мне прямо в лицо. Хорошо, что я все–таки в последний момент выставил вперед руки, и болью от мощного удара пронзило ладони, а не мой лоб или челюсть… Хотя, стоп, не так уж мне и больно. И руки нормально двигаются, никакого намека на сильный ушиб. Так, если только саднит немного в месте непосредственного контакта. Может, это и есть та самая «крепость»? Точно, Иванов же меня предупреждал, что я смогу легче воспринимать удары. Что ж, уже интересно. И это ведь только пять процентов этой способности — что же будет дальше?

Улыбнувшись сделанному открытию, я бросился к сцене. Рабочие, похоже, еще с утра успели сгрузить туда реквизит из нашего старого здания, вот Костик с Элечкой и обзавелись сомнительного вида оружием. Впрочем, если я правильно понял внутренний голос, мне предлагается сделать то же самое.

Выбрав из кучи здоровенный бердыш для постановки «Бориса Годунова», я сделал несколько рубящих движений в воздухе. Что ж, выглядит внушительно.

«Что дальше?» — обратился я к мысленному помощнику.

«Используйте преобразование».

Я сплюнул со злости и выругался.