|
У Амеротка было сильное желание высказаться по поводу смерти командующего Ипувера, но у него хватило благоразумия прикусить язык. Если бы его привели к присяге и потребовали его мнения, вот тогда он бы высказался. По его предположению, божественный фараон был убит, и с этим была связана смерть военачальника Ипувера. И кто же освободил Менелото? Причастен ли к этому дворцовый совет? Не поступил ли приказ таким способом быстро прервать щекотливое разбирательство, чтобы дело было снято и как можно скорее забыто? Или же Менелото, не надеясь на правосудие, сговорился с друзьями, чтобы они устроили ему побег?
Амеротк выпил маленькую чашу разведенного вина, поднесенную ему Пренхо, окинул взглядом писцов, которым волнение все еще мешало сосредоточиться. – Заседание суда продолжается, – объявил Амеротк. – Перейдем к следующему делу! То утро навсегда отпечаталось в памяти писцов. Главный судья Амеротк проводил разбирательство быстро и в приговорах не знал пощады. По решению суда женщина, убившая своего ребенка, должна была ходить с этим ребенком и семь дней сидеть на базарной площади для всеобщего обозрения. Не заняло много времени дело пяти пьяниц, осмелившихся помочиться в священный пруд храма богини любви Хатор. Без долгих разбирательств их отправили в Дом Тьмы, где их должны были отстегать плетью. Крупный штраф и запрещение торговать на городских базарах год и один день стали наказанием для купца, который продавал испорченное мясо, что послужило причиной смерти двух его покупателей. К полудню Амеротк решил, что достаточно усердно вершил справедливый суд божественного фараона, и закрыл заседание. Он встал с судейского места с чувством напряжения и злости и ушел в маленькую молельню при храме. Снимая подвеску, он вздрогнул, когда из полутьмы появилась чья-то фигура. На незнакомце было одеяние жреца. Амеротк отметил сильные запястья и надменный наклон головы. – Вам не положено здесь находиться, – сказал он, отворачиваясь. – Ну, зачем же вы так, господин Амеротк? Неужели вам изменяет память? Амеротк с улыбкой обернулся. – Вы несколько располнели, господин Сененмут, но глаза и голос все те же. Как же я мог их забыть? Они обменялись рукопожатием. – Однако сюда имею доступ только я, – напомнил Амеротк. – Именно поэтому я пришел сюда, – ответил Сененмут. – Я принес вам привет от ее величества, госпожи Хатусу, вдовы божественного фараона. – Я знаю, кто такая госпожа Хатусу! Сененмут вложил ему в руку маленький свиток папируса. Развернув его, Амеротк увидел внизу картуш и коснулся его губами. Послание было лаконичным и категоричным: Господин Амеротк и его супруга Норфрет приглашаются сегодня вечером на пир в царский дворец, где господину Амеротку будут вручены кольцо и печать знаки того, что он принят в дворцовый совет. – Неожиданная честь, – проговорил Амеротк, поднимая глаза. Он рассчитывал увидеть Сененмута, но тот словно растворился в воздухе.
На исходе дня город купался в лучах заходящего солнца, когда Амеротк с Норфрет направлялись в колеснице в Дом Миллиона Лет. Норфрет тихо радовалась оказанной мужу чести. – Ты должен его принять, – сжимая его руку, убеждала она. – Ты втянут в дворцовую политику, Амеротк, хочешь ты того или нет. – Им хочется заткнуть мне рот, – лаконично выразил свое мнение Амеротк. – Они хотят заставить меня молчать либо купить. Побег Менелото, не говоря уже о внезапной смерти командующего Ипувер, для одного дня сложностей более, чем достаточно. – К этим происшествиям ты не имеешь никакого отношения. Менелото был умелым солдатом. Он сбежал и сможет о себе позаботиться. Амеротк вгляделся в лицо жены, выискивая признаки испуга или огорчения. |
