– Господин Амеротк, – за улыбался через стол Рахимер, – мы все слышали о вашем мнении, – широким жестом охватил зал визирь. – Вы установили, покрайней мере, к собственному удовлетворению, что змея, найденная на борту «Славы Ра», не могла иметь отношения к смерти божественного фараона. Теперь мы все знаем, что божественный фараон прибыл в паланкине к стенам храма, где его встретила супруга.

Сененмут с шумом втянул в себя воздух и готов был вскочить, но Хатусу придержала его за руку.

– Я не говорил, что божественный фараон был убит, – поторопился уточнить Амеротк. – Такое дело на мое рассмотрение не предоставлялось. Я только постановил, что найденная на «Славе Ра» змея была не той змеей, что убила фараона.

– Но вы же еще говорили об осквернении гробницы фараона? – подал голос один из писцов Рахимера.

– Об этом известно всем Фивам, – ответил Амеротк. – Я высказал предположение, на что имею полное право, что кто-то в своей злобе на божественного фараона дошел до богохульства.

– А что скажете о случае с командующим Ипувером? – спросил Сетос. – Как вы объясните его смерть?

– Насколько я понимаю, – Амеротк указал на мешок на одном из стульев, – и как говорят, дворцовый совет заседал здесь.

– Верно, – коротко ответил Рахимер.

– У Ипувера были с собой документы? – продолжал расспрашивать Амеротк.

– Были, – подтвердил Омендап.

– И в заседании объявлялся перерыв?

– Да, – ответил Сетос. – Мы собрали свитки и сложили в мешки. Вы хотите сказать, Амеротк, что кто-то подложил в мешок змею во время перерыва?

Несколько писцов откликнулись на его слова презрительными смешками.

– А может быть, она туда сама заползла, – съязвил кто-то из жрецов.

– А еще можно предположить, что змеи умеют летать, – в тон ему ответил Амеротк.

Его слова вызвали смех, который он оставил без внимания и невозмутимо продолжал:

– Решение напрашивается вполне логичное. Если бы змея заползла в зал или в храм, ее бы заметили. Если бы змея была на паланкине божественного фараона, ее бы увидели. Окажись она на ступенях лестницы или в преддверии храма Амона-Ра, она также бьта бы замечена и уничтожена.

– И все же фараон умер от укуса змеи, – напомнил Рахимер.

– Не отрицаю. Но как, где и почему это случилось – остается большой тайной. И я хочу спросить вас. – Он сделал паузу и с трудом проглотил комок напряжения. – Скажите, случалось ли кому-нибудь видеть или слышать о том, как человека, окруженного множеством людей, укусила змея, но змею эту никому найти не удалось?

Члены совета приглушенными восклицаниями выразили свое согласие, что такое невозможно.

– Тайна существует, – повторил свою позицию Амеротк. – И те же самые рассуждения верны и в отношении командующего Ипувера. Видел ли кто-нибудь змею, убившую его, до того как он сунул руку в тот мешок? Видел ли ее кто-либо из жрецов, писцов, солдат, членов совета? Позволите, господин визирь?

Рахимер кивнул. Амеротк встал, обошел зал, затем снял мешки с кресел и перевесил, а после этого обратился к Сетосу.

– Господин, вас называют Глаза и Уши Фараона. Я поменял мешки местами. Мог бы кто-то, такой же, как вы, сообразительный и наблюдательный, сказать мне, где чей мешок?

Хатусу улыбнулась. Сененмут нетерпеливо барабанил пальцами по столу.

– В тот вечер, когда погиб Ипувер, – продолжал Амеротк, вернувшись на место, – убийца, поклоняющийся рыжеволосому Сету, богу разрушения, принес во время перерыва в зал змею в мешке для свитков.