В проходах замелькали изумленные лица.

– Нет.

– Нет?

– Если я беру выше, люди начинают падать в обморок, – ответила Агнесса. – А если ниже… Говорят, это очень неприятно.

Шу-шу-шу. Шу-шу-шу.

– Назад!

– Э-э, может, ты?…

– А еще я умею петь сама с собой терциями. Нянюшка Ягг говорит, такое не всякий может.

– Прошу прощения, сама с собой – это как?

– Ну, вроде… До-Ми. Одновременно. Шу-шу-шу, шу-шу-шу.

– Продемонстрируй-ка, милочка.

– Лаааааа!

Слушатели, скопившиеся по обеим сторонам сцены, возбужденно переговаривались. Шу-шу-шу, шу-шу-шу. Затем голос из темноты произнес:

– Ну что же, относительно направленности твоего голоса…

– Это я тоже могу,  – перебила Агнесса. Происходящее уже начало ей надоедать. – Куда вы хотите, чтобы я его направила?

– Что-что? Да нет, я имел в виду…

Агнесса скрипнула зубами. Она знала, что талантлива, ничуть в этом не сомневалась. Ну, сейчас она им покажет…

– Туда!

– Сюда!

– Вперед!

Это не так уж и сложно, подумала она. Бродячие артисты частенько демонстрируют подобные номера: берут деревянную куклу и заставляют ее говорить. Но кукла обязательно должна быть рядом: на далеких расстояниях этот фокус не работает, зритель сразу тебя раскусит. То есть считается,  что на расстоянии этот фокус не работает. Теперь, когда ее глаза несколько привыкли к темноте, Агнесса увидела, как слушатели в растерянности завертелись на своих местах.

– Прошу прощения, милочка, как-как тебя зовут? – Голос, в котором прежде сквозили нотки снисхождения, теперь звучал несколько неуверенно.

– Аг… Пер… Пердита, – произнесла Агнесса. – Пердита Нитт. То есть Пердита Икс Нитт.

– Слушай, милочка, Нитт – это никуда не годится!

Дверь дома матушки Ветровоск отворилась сама собой.

Джарг Ткач в нерешительности застыл. Ну разумеется,  она же ведьма. Его предупреждали, чтобы он ничему не удивлялся.

Джаргу это не нравилось. Но куда больше ему не нравилось, как ведет себя его спина – особенно в те дни, когда его спине не нравился он сам. Позвоночник умеет испортить человеку жизнь.

Морщась от боли и с трудом балансируя на двух палках, на которые опирался, Джарг проковылял в дверь.

Ведьма восседала в кресле-качалке, спиной к нему.

Джарг снова остановился.

– Заходи, Джарг Ткач, не стесняйся, – поприветствовала его матушка Ветровоск. – Сейчас я подыщу что-нибудь от твоей спины.

Джарг был настолько потрясен, что даже попытался выпрямиться, но жуткая боль, раскаленным добела шаром взорвавшаяся в районе пояса, мигом привела его в чувство.

Закатив глаза, матушка Ветровоск вздохнула.

– Ты сесть можешь? – спросила она.

– Нет, матушка. Но я могу упасть в кресло.

Из кармана своего фартука матушка извлекла черный пузырек и энергично им потрясла. Глаза Джарга расширились.

– Так ты, это… знала, что ли?

– Ага, – кивнула матушка.

И ничуточки не солгала. Она давным-давно смирилась с фактом, что люди приходят к ней не за настоящим лечением, а за пузырьком с чем-нибудь липким и противно пахнущим. Главным тут было не лекарство, а, так сказать, ложка.

– Это смесь редких трав и еще кое-чего, – провозгласила матушка. – Плюс цукроза и аква.

– Ого… – потрясенно промолвил Джарг.

– Глотни-ка.

Джарг безмолвно повиновался. Снадобье слегка отдавало лакрицей.

– Сегодня на ночь глотнешь еще раз, – продолжила матушка. – А затем трижды обойдешь вокруг каштана.

– …Трижды вокруг каштана…

– И положи под матрац сосновую доску.