– Послушай, а это неплохая идея! – Клер оживилась. – Кэт умерла от инсульта. Но я могу прислать к миссис Морис своего детектива, и он все изложит нашей страдалице в лучшем виде. Ее бедное сердце не вынесет правды.

– Идиотские шутки, Клер.

– Ну, ты же сам просил о помощи, оплакивая свою супружескую долю. И я неспроста пригласила тебя для очень серьезного разговора. Ты уже догадался, о чем пойдет речь, дорогой?

– Кажется, понял. – В прищуренных глазах Дастина сверкнула ненависть, и Клер поспешила успокоить его:

– Нет, я не буду шантажировать тебя, выжимая хвалебные статейки или любовь. Все это ты отдашь мне и так, Дастин. А к тому же – многое другое. – Она встала, возвышаясь над ним, как античная статуя. В зеркале туалетного столика отражалась монументальная спина амазонки и пухлые ягодицы блудницы.

Наполнив стаканы, Клер протянула один Дастину.

– Пора скрепить вином и любовью наш союз. Клянусь, – я знаю, как помочь тебе, Дастин.

Семейная трапеза была обставлена так изысканно, будто в доме ждали королевскую чету. Полные обожания глаза Сандры, устремленные на него, бесили Дастина, как и ежедневный обеденный ритуал. Он с трудом подавил вздох. Увы, с посещениями ресторанов, составлявших приятный момент повседневного быта богатого, свободного мужчины, пришлось покончить. Сандра ждала мужа, озадачивая повара изобретением новых блюд. Син уже продемонстрировал чудеса китайской и филиппинской кухни. Теперь он дерзнул представить коронное японское блюдо – суши из самых разнообразных морепродуктов.

– Ты стараешься устроить мне райскую жизнь. – Дастин с улыбкой потрепал жену по щеке. – Мне, право, жаль, что моя любимая жена превращается в домашнюю клушу. Посмотри, что на тебя надето?

Сандра в растерянности поправила ворот скромного шелкового платья, которое считала даже слишком нарядным.

– Стиль – дело тонкое. Чтобы не попасть впросак, юной леди, предпочитавшей монашескую строгость и превратившейся в светскую даму Лос-Анджелеса, неплохо бы обзавестись опытной наставницей… Но речь не только об этом… Я знаю, другие женщины твоего возраста и общественного положения уделяют больше времени своей внешности и развлечениям – каким-то благотворительным сборищам, клубам, спорту…

Глаза Сандры наполнились слезами.

– Я… Я не знаю… ты же обещал дать мне возможность попробовать что-то написать для «Наблюдателя». Возможно, я могла бы вести какой-то раздел хроники…

– Для этого надо постоянно вращаться в гуще событий. Ты могла бы заняться лишь кабинетной работой – каким-нибудь историческим, искусствоведческим или социальным исследованием.

– Скажи, какой я должна стать – и я стану… Но ведь я могу только то, что позволяет мне недуг… Все эти месяцы я жила мечтами о беременности… Я уже слышала голос нашего малыша, представляла, как он будет играть на этой лужайке, разбрасывая погремушки… Я даже тренировалась, чтобы ловко подхватывать с травы разные предметы… Глупости, конечно.

– Рад, что ты сама это понимаешь. За нашим ребенком будет ухаживать няня. Но, очевидно, мы должны подождать, ведь с твоим здоровьем далеко не так просто, как кажется нашему доктору. Твой организм упорно отказывается подчиняться. Если бы не его капризы, мы сейчас играли бы с тобой в теннис. Без инвалидного кресла. И не было бы никаких трудностей с зачатием.

Сандра молчала, чувствуя себя симулянткой или преступницей. Ее немощь относилась к разряду тех, перед которыми медицина пасует.