Робинтон уже сам начал задремывать, когда услышал, что его зовут. Он оставил мех и сумку с едой рядом со Шнырком и вернулся в лагерь.

Глава 19

Это злосчастное столкновение с Фэксом принесло все же и некую пользу. Главный мастер цеха кузнецов Фандарел отозвал своих мастеров из всех «семи холдов» Фэкса. Главные мастера прочих цехов последовали его примеру. Фэкс все еще праздновал удачный захват Руат-холда и был слишком занят, чтобы сообразить, что происходит. Спохватившись, он схватился за голову и предложил мастерам невиданные льготы, только бы они вернулись. Не осмелился он и сорвать злобу на тех немногих подмастерьях, кто все-таки остался, — но все, кто только смог, ускользнули, прежде чем Фэкс успел это заметить. Даже мастер-горняк, испокон веков живший в Кроме, ушел и устроил свою новую главную мастерскую в одной из кузнечных мастерских Телгара. Мастер Идаролан, сделавшийся мастером-рыбаком после Гостола, отказался строить Фэксу новые суда взамен тех, что таинственно исчезли из рыбацких деревень Плоскогорья, невзирая на предложенное вознаграждение. Теперь у Фэкса остались только маленькие шлюпы и кочи, не способные перевозить большие грузы или ходить на дальние расстояния.

Единственным цехом, который не отказался сотрудничать с Фэксом, был цех целителей. Глава цеха, мастер Олдайв, скромно, но твердо заявил, что подобные меры идут вразрез с самой сутью его ремесла. Его уважали за это, как и тех его мастеров, кто остался в семи холдах, чтобы помогать больным, немощным и раненым. А в семи холдах таких хватало.

— Да, потерять всех мастеров — на это Фэкс явно не рассчитывал, — с явным удовольствием заметил Робинтон. Разумеется, всех арфистов Фэкс давно уже изгнал или перебил. Шнырок рассказывал, что в землях Фэкса сделалось чуть ли не преступлением даже владение музыкальным инструментом, а тем более способность играть на нем или петь.

— Видно, этот человек изо всех сил старается сделать жизнь как можно тоскливее. И, надо сказать, ему это удается. В конце концов, это должно обернуться против него.

— Будем надеяться, — сухо произнес Робинтон.

— Вот погоди, сам увидишь! — ответил Шнырок с не свойственным ему оптимизмом.

— Да уж подожду…

Мастеру-арфисту пришлось ждать целых пять Оборотов. Все это время он занимался в основном тем, что улучшал обучение в своем цехе. В частности, он попросил у Грожа лучшего бойца из его стражников и поручил этому человеку обучать всех, начиная с учеников и кончая мастерами, самообороне, а также хорошо бегать, ловко прятаться и отступать при малейшей возможности. Наиболее самоуверенным из молодых студентов последняя часть науки давалась нелегко. К удивлению Робинтона, Сибелл оказался сильным и отважным — едва ли не агрессивным: только Сальтор, командир стражи, да его могучий помощник Эмфор решались работать с ним в паре.

— Сибелл великолепен! — сказал как-то Робинтон Сальтору, когда юноша в три приема повалил Эмфора на маты.

Сальтор только усмехнулся.

— Он готов любой ценой защищать тебя, мастер Робинтон. Держи его при себе, и тебе будет нечего опасаться.

— Да он и так все время при мне! — ответил Робинтон. Конечно, Сибелл ему приходится родичем, но все равно удивительно, отчего парнишка так к нему привязался.

— Да они все готовы умереть за тебя, знаешь ли, — продолжал Сальтор.

Робинтон смутился.

— Оно и к лучшему, по правде говоря; — добавил наставник и отошел, чтобы поправить кого-то из учеников.

Надо сказать, что Сибелл был искусен не только в борьбе. Он так жадно вбирал все знания и умения, что заслужил ранг подмастерья едва ли не так же рано, как в свое время его обожаемый наставник.