- Эй, мужик, - обратился лейтенант к Стиксу. - Заткни свою бабу, пока я не выбил ей все зубы, - парень был явно раздражен.

- Она не моя, - спокойно отозвался задержанный, не двинувшись с места.

- Тогда я ей сейчас…

- Остынь, - водитель обернулся и чуть тронул товарища за плечо, - скоро доберемся до отделения, сдадим обоих под запись, а там уже проблемы дежурного - с дурной девкой разбираться.

- Н-да, ночной сюрприз Егорычу, - собеседник довольно осклабился, оголив кривые, крупные зубы.

Больше они не реагировали на реплики Жени до самого конца пути. Лишь когда настало время перевода нарушителей в камеру предварительного заключения, тот лейтенант, что мечтал заткнуть ей рот еще в машине, как бы невзначай поставил девушке подножку, отчего она рухнула на пол, рассадив еще сильнее и без того ноющую после удара охранника губу. Утирая локтем кровь с подбородка, Женя с трудом поднялась на ноги, бросив на обидчика яростный взгляд, который тут же получил из ее уст довольно агрессивную словесную поддержку.

- Егорыч, запиши оскорбление служителя порядка нецензурными выражениями в общий список подвигов этой бабенки, - ядовито улыбаясь арестантке, сказал лейтенант; он был очень доволен собой и с нескрываемым удовольствием разглядывал кровавый след своей маленькой мести на лице изрядно надоевшей ему девицы.

И Стикса, и Женю обыскали, забрали все посторонние предметы, включая часы и содержимое карманов, после чего девушку отвели в камеру.

- Осторожнее с этой вещью, пожалуйста, - попросил Стикс, отдавая дежурному свои громоздкие наручные часы с темно-синим циферблатом в обрамлении толстого, резинового браслета. - Она дорога мне как память.

- Да ничего с ними не случится, просто формальность, - отозвался пожилой милиционер, внося часы в графу разложенного перед ним журнала. - Вернут, когда будете отсюда выходить, нам чужого не надо.

- И как долго меня здесь продержат? - поинтересовался Стикс, когда дежурный закончил заполнять бумаги.

- До утра как минимум, пока не придет следователь, - ответил Егорыч, покосившись на повисшую на решетке Женю, которая продолжала кричать что-то малоразборчивое на тему превышения полномочий со стороны правоохранительных органов. - Сумасшедшая баба, - пробормотал он себе под нос и вздохнул.

- Могу я сделать один звонок?

- Кому? - собеседник насторожился.

- В посольство, конечно же, - Стикс усмехнулся, глядя на дежурного сверху вниз.

- А… шутить изволите, молодой человек, - махнул рукой тот и протянул ему только что изъятый "мобильник", - только недолго, - добавил он и занялся своими делами, оставив собеседника наедине с трубкой.

- Хорошо.

Телефонный разговор длился всего несколько минут, после чего Стикс безропотно отправился в отведенное ему на эту ночь место пребывания за железной решеткой.

"Столько энергии пропадает зря", - думал он, косо глядя на не унимающуюся девушку, которая была заперта в камере напротив. Его серые глаза сузились, превратившись в холодные, сверкающие в темноте щелки.

Там, куда его посадили, были и другие люди, но они не привлекали его внимания, оставаясь лишь серой, однородной массой на фоне обшарпанных бетонных стен. Он даже не запомнил их лиц, только одно общее выражение ожидания в глазах… и все.

Женя тоже оказалась не одна, к моменту ее прихода в камере уже находились две разбитного вида девицы, принадлежность которых к "древней женской профессии" не оставляла сомнений.