— Скажу тебе по секрету, — я положил этому коротышке руку на плечо, — ты её не потянешь, — мой голос был очень серьёзен. — Потому что даже я хочу её убить частенько, а я, между прочим, очень невозмутимый тип. Так что если не хочешь схватить инфаркт раньше времени, то оставь это гиблое дело.

Дамир оказался на редкость неглупым парнем: кивнув, он выбросил цветы в мусорку на улице и побрёл прочь.

— Добрыня, ты долго там ещё с кем-то болтать будешь? Мы с тобой вообще-то не договорили, — выкрикнула Маша откуда-то из-за спины, как только я захлопнул дверь.

Вот ведь просто удивительно: почему мне было так легко объясниться с полицией о случившемся на дороге, хоть они сначала и были очень скептически настроены.

Но даже с ними всё вышло легко, ведь все пришли к выводу, что у моей машины сработала мощная артефактная защита, а если учесть, сколько такая машина стоит, то это даже и неудивительно.

Однако Маша никак не могла понять, почему мы так легко отделались в аварии. Она была, конечно, рада нашему спасению и тому, что преследователи получили по карме. Но теперь сестра не отставала от меня с вопросами.

Я не готов раскрывать свой истинный Дар даже ей пока что, чтобы и на неё беду не навлекать. Всё же я с таким Даром единственный в своём роде, а когда ты единственный и уникальный, то на тебя всегда найдётся спрос, и мне этот спрос может быть совсем не по душе.

Помню даже, как ходил в один музей, в котором были представлены оригинальные турецкие сабли прошлых веков. На одной из них даже была надпись по-арабски, и значила она что-то вроде: «Один перед Богом». Это, как мне кажется, означает, что каждый сам несёт ответ за себя, но в моём случае я, и правда, такой один.

И пусть Маша уже вынесла мне мозг своими расспросами, но я понимаю, что её любопытство абсолютно нормально, и человек имеет право знать, что происходит. Однако, для её же блага правда останется при мне.

Размышляя, я съел пару фисташек, лежащих на столе… Ну как пару… Фисташки — вещь такая: где съел парочку, там уже съел и несколько пачек за один раз.

В общем, жуя фисташки под пристальным взглядом сестры, я ей ответил:

— Всё дело в том, что моя машина сделана под спецзаказ, а не снята с общего конвейера. Такая ласточка и не такое бы выдержала. Я специально хотел, чтобы машина была не только скоростной, но и мини-крепостью.

— А меня почему не предупредил об этом? — хмыкнула она. — Я так испугалась, когда они нам в зад вмазались. Думала, всё: прощай онигири из магазина у дома и прощайте мои любимые дорамы.

— Правда, что ли? — я недоверчиво посмотрел на неё. — А мне показалось, что тебе, наоборот, было очень весело.

— Добрыня, у меня всегда лицо весёлое, но это вовсе не значит, что я не боюсь, — Маша харизматично подняла брови и скривилась.

Затем я вспомнил об одном незавершенном деле и спустился в гараж. Там я долго возился, пытаясь поставить укол краснопородистой курице моего соседа.

Дело в том, что неделю назад я заметил, как один из наших соседей бил своих куриц и пинал их под зад, которых держал во дворе. Ну, я сломал челюсть этому соседу и объяснил, что куриц бить нельзя, как и животных, в принципе. Наоборот, надо быть благодарным, что они несут яйца. К еде вообще, считаю, всегда надо уважительно относиться. Для меня это даже что-то вроде религии. Ведь живые существа могут без многого прожить, но только не без пищи.

Так что остальных куриц я у него забрал и пристроил по объявлению на одну неплохую ферму в черте города. А вот эту краснопородистую курицу, которой тот отморозок умудрился сломать одно крыло, пришлось оставить себе. Потому что её, кроме как на суп, никто забирать не захотел. Но я считаю, что она ещё слишком молода для супа и толком пожить не успела.

Так что я нашёл ей ветеринара: тот приезжал на дом, и я открывал гараж дистанционно.