2

«Нет, я туда не вернусь. Это же Дикий Запад какой-то, сцена в салуне с открыванием карт, только вместо ковбоев, тычущих друг в друга пистолетами, — дамочки в шелках, вооруженные ножницами!»

Так я сказала Ричарду Рэндаллу, когда некоторое время спустя, мы сидели в закусочной «Мистер Донат» возле станции Сёндаги. Описывая ему неприятные утренние события, я так волновалась, что складывала свою салфетку всеми способами, пока из нее не получилось нечто среднее между гармошкой и неуклюжим подобием оригами.

— У твоей тети, сдается мне, раздвоение личности, — задумчиво протянул Ричард. — Иначе с чего бы ей устраивать подобную сцену? Японцы — самые приличные люди на свете. Да японец скорее умрет, чем позволит себе что-нибудь этакое.

В это время подросток, сидевший неподалеку, взгромоздился на стул и принялся орать песенку из альбома группы «Оазис».

— Что ты там говорил про приличных японцев? — переспросила я.

— Этот парень — плохой пример, — не сдавался Ричард, оглядев поющего мальчика, — ему всего шестнадцать, и он пьян вдребезги. Как ты думаешь, есть смысл заняться с ним английским языком?

— Успокойся, у него есть подружка. — Я кивнула на девицу с выкрашенными в красный цвет волосами.

— Не факт, — ответил Ричард, — может быть, они, как мы, просто парочка закадычных друзей.

Друзей, ага. Когда я в первый раз приехала в Токио, мы с Ричардом жили в кошмарной квартирке и обучали английскому всяких торговцев посудой. Мы разъехались, когда я завела короткий, но страстный роман с шотландским адвокатом Хью Глендиннингом, который, как многие иностранцы, вскоре отбыл на родину. Там он безумно увлекся созданием нового парламента и высокородной Фионой Как-ее-там, если верить странице сплетен в «Татлере», а почему бы ей не верить? Одно время мне были интересны подробности, и я пыталась набрать его номер — бесплатный международный звонок! — но все бесплатное было отключено. Я почувствовала себя брошенной и попыталась погрузиться в работу.

Каким-то образом мне хватило денег на аренду однокомнатной квартирки в старинном районе Янака, на первом этаже, в деревянном доме довоенной постройки, который только что отреставрировали. Японца такое жилище привело бы в ужас — ни тебе отопления, ни кондиционера, но я поступила с ним по-свойски: покрасила стены в цвет сушеной хурмы, застелила пол татами и разорилась на новенькую ванну персикового цвета. К тому же оттуда было недалеко до Ричардовой школы на Оча-но-мидзу.

Ричард частенько заезжал ко мне перекусить после занятий и время от времени соглашался провести со мной воскресное утро, что означало поход на блошиный рынок за добычей. Носильщик из него был неважный, зато компаньон замечательный. При своих пяти футах и четырех дюймах, то есть ровно с меня ростом, Ричард гораздо тоньше. Со своими хрупкими косточками, светлыми волосами и голубым взором он похож на ангелочка. Таких прозрачных, нежных куколок выставляют в витринах под Рождество. Классический типаж мужчины, которому дама готова поднести чемодан. И мне это почему-то нравится.

— Отчего бы тебе не появиться там еще разок, в этой твоей школе? Посмотреть, как там и что... Тебе это пошло бы на пользу, я имею в виду социальный аспект, разумеется.

— Какой еще аспект, там одни женщины! Хотя нет, одно существо мужского пола, издали смахивающее на флориста, присутствовало... Кстати, если бы оно пошевелилось и принесло Сакуре ее вишневые ветви, все могло бы обойтись без ссоры и безобразия.

— Думаешь, он из наших? — Ричард заинтересованно изогнул бровь.

— Необязательно быть геем, для того чтобы составлять икебану! Тебе-то уж, как никому, должно быть стыдно вешать на человека ярлык.