– Вы хотите, чтобы он поехал с нами?

– Нет, я хочу, чтобы на опознание он поехал вместо меня.

Какое-то время Бондаренко не сводил с собеседника цепкого, испытующего взгляда: «Неужели я ошибся и этот рыхлый нувориш имеет отношение к смерти своей жены?.. Да нет, не может быть! У него не хватило бы пороху разрубить благоверную на мелкие кусочки. Хотя выстрел в висок – это вполне реально. Чего только не натворишь в порыве ревности!»

Чтобы подтвердить или опровергнуть только что пришедшую на ум версию, следовало кардинально сменить тактику. И он, нахально усевшись на край стола, почти весело спросил:

– И не жаль бедного дядюшку? У него же может случиться сердечный приступ.

– У Петра Кузьмича?! Да вы что! Он нас с вами переживет. У него нервы – железные… – Глядя на капитана снизу вверх, Гольцев попытался отодвинуться назад, но то ли колесики кресла запутались в ворсе ковра, то ли силенок оказалось маловато, и все его попытки оказались тщетны – он, как ни старался, не мог сдвинуться ни на сантиметр.

– А у вас, значит, не железные? – капитан, не сделав ни единого угрожающего жеста, прямо-таки навис над Гольцевым. Глядя ему прямо в глаза, вызывающе уточнил, переходя на «ты»: – Разрешение на оружие имеешь?

– Оружие?.. К-к-какое оружие? – от волнения Гольцев стал заикаться. Потянулся было к телефону, явно намереваясь вызвать охрану, но Бондаренко опередил его – резким движением оттолкнул телефон на край стола. Тут же, решив ковать железо, пока горячо, достал из своей папочки несколько цветных снимков, сделанных в морге, и сунул под нос трясущемуся от страха нуворишу:

– Твоя работа?

Несколько секунд тот тупо таращился на фотографии, явно не соображая, что на них запечатлено. Затем дернулся, как припадочный, уронил голову на стол и, дрожа всем телом, громко застонал.

– Отвечай, это твоя работа? – продолжал наступать Бондаренко, уверенный, что если Гольцев имеет какое-либо отношение к убийству, то сейчас – самый благоприятный момент, чтобы раскрутить его на признание. – Отвечай! Да?.. Или нет?

– Что здесь происходит? – властный, но совершенно спокойный голос, донесшийся со стороны двери, застал капитана врасплох. Он резко обернулся, собираясь послать нежелательного свидетеля куда подальше, но нецензурная брань застряла у него в глотке.

На пороге кабинета стоял сам генерал Кудрявцев. Капитан его сразу узнал и отчего-то испугался, хотя Кудрявцев выглядел отнюдь не угрожающе. Скорее, озабоченно.

– Что здесь происходит? – повторил генерал свой вопрос и уставился на капитана. – Вы кто?

– Капитан Бондаренко. Отдел убийств.

Капитану показалось, что Кудрявцев чуток побледнел. Впрочем, вполне вероятно, что это был элементарный обман зрения – освещение в кабинете было слишком ярким.

Кудрявцев подошел к столу, безо всяких объяснений взял из рук Бондаренко фотографии и принялся внимательно их разглядывать. На всхлипывающего Гольцева не обратил ни малейшего внимания.

– Когда ее обнаружили? – тихо спросил он.

– Вчера утром, – машинально ответил Бондаренко и вдруг все понял: Кудрявцева, если ему не изменяет память, звали Петром Кузьмичом.

Так вот какому дяде собирался звонить Гольцев! Выходит, Екатерина Гольцева, чей расчлененный труп обнаружили в мусорном контейнере, – племянница самого Кудрявцева, возглавляющего в ФСБ департамент по борьбе с терроризмом!

– Вы возглавляете оперативно-розыскную группу? – Холодные, пронзительные глаза генерала смотрели на Бондаренко в упор.