|
Даже друга, с которым мог бы напиться до поросячьего визга и выложить ему все, что наболело, у него нет. Приятелей-собутыльников хватает, а вот настоящего друга – увы… Не говоря уже о жене и детях. Он так много и напряженно пахал, отрабатывал свои долбаные звездочки, что у него не нашлось времени даже на то, чтобы завести семью. Была вот Катька, но и та умерла – закончила свою жизнь на помойке, как последняя потаскушка. Венька, ее муж, не в счет. Кудрявцев никогда не считал его близким человеком. Выходит, на старости лет он остался совершенно один. Даже поплакаться некому. Не у кого попросить совета и помощи. Не у кого…
В этот момент зазвонил его сотовый. Кудрявцеву не хотелось ни с кем разговаривать, но не ответить на звонок он не имел права. Как-никак, его пока еще никто не освобождал от работы, а что это звонок служебный, генерал почуял нутром. – Слушаю! В трубке возник баритон подполковника Зиновьева, работающего в его департаменте: – Петр Кузьмич? Нашелся, слава богу! Я вас везде ищу. Тон Зиновьева не предвещал ничего хорошего, и Кудрявцев напрямую спросил: – Что стряслось? – Час назад двое террористов пытались обстрелять американское посольство! Новость повергла Кудрявцева в состояние, близкое к шоку. Хотя обычно новости такого сорта он воспринимал с завидным хладнокровием. Но сегодня был особый день. Недаром говорят, что беда не приходит одна. Вначале – зверское убийство Кати, теперь – вот это… – Объявлена операция «Перехват». Есть сведения, что террористов видели в одном из близлежащих дворов, – продолжал Зиновьев. – Их двое – мужчина и женщина. Район оцепили, наши уже там… – Спасибо, что позвонил, – поблагодарил Кудрявцев, представляя, как в этот момент вытягивается лицо у Зиновьева – обычно генерал не тратил времени на такие условности, как «спасибо» или «пожалуйста». – Я немедленно выезжаю…
«Идиотка! – мысленно оборвала себя Маргарита. – Таким примитивным способом, как самоубийство, свой протест высказывают только отчаявшиеся шизофреники. А ты пока что в здравом уме и твердой памяти. Впрочем, нормальный человек не стал бы так рисковать только ради того, чтобы услышать поощрение от начальства…» Идея отсидеться на крыше лифта, пока обезумевшие менты будут обыскивать дом сверху донизу, уже не казалась ей такой уж гениальной. Вдобавок ко всем прочим неудобствам – кромешной темноты, скрежета работающих механизмов, дерганья кабины лифта вверх-вниз – здесь стояла ужасная вонь. За пять минут Маргарита насквозь пропиталась запахом машинного масла. Но пахнуть, как люмпен-пролетариат, все же лучше, чем при попытке к бегству получить пулю в спину. От грязи потом можно и отмыться, а вот воскреснуть после выстрела «на поражение» – гораздо сложнее. Так что, если рассудить здраво, ее положение – далеко не из худших. Главное, сидеть тихо, как мышь. Сидеть и ждать, пока не объявится Павел. С хорошими новостями, разумеется… Тут она услышала мужские голоса и звук тяжелых шагов. Вздохнула с облегчением – ну наконец-то! Все-таки слабовата хватка у наших ментов! Пока до девятого этажа дотопали, в подъезде можно было целый взвод спрятать. Шаги оборвались где-то совсем рядом, и Маргарита затаила дыхание. Прислушалась. Судя по характерным трелям звонка, парни пытались выманить из квартир жильцов дома. Но кто в такое время сидит в четырех стенах? Только пенсионеры да безработные. Похоже, ни тех ни других на девятом этаже не оказалось – звука открываемой двери Маргарита не услышала. Зато смогла разобрать тихие голоса преследователей. – Ну, и где ее искать, эту курву? – злым шепотом вопрошал один из них. |
